- Кайся, дьяволица! - приказал мне Михей. - Ты являлась к нашим мужикам по ночам, безобразничала, а после их законных супруг травила? Поди, чтоб токмо на тебя силы остались?
Сдурели, что ли? Он неожиданности, я разинула рот и на мгновение лишилась дара речи. Какие безобразия? Им, что, Корбл про ведьм наплел? Или местный воздух - того, пропитался болотными испарениями.
- Сдались вы мне все! - зло плюнула я. - Ни к кому не приходила и никого не травила. Если уж обвиняете в чем-то, предъявите доказательства!
Михей нехорошо прищурился, сжал могучие кулаки и проговорил тоном судьи:
- Вчера ты к Алешке прилетала, только он невесту любит - Стаську. На твои провокации не поддался и поймать хотел. Вон, как тебя прутом железным отходил, вся в ссадинах!
Лопоухий парнишка с непропорционально длинными руками горделиво вскинул подбородок и хмыкнул. Покосился на сухощавую девицу в леопардовом платье - поди, местная красавица.
- Тоже мне, аргумент! - вспылила я. Раны от выдернутых перьев действительно выглядят пугающе. Но не настолько, чтобы спутать со следами от металлического прута. - Я, между прочим, по лесу бежала, вот и исцарапалась. Кончайте концерт, развязывайте веревки и выпускайте. Иначе ждите беды - вот явится хозяин Вороньего лога, разнесет тут все к чертям.
Напрасно я понадеялась, что подобная угроза подействует. Услышав о Корбле, Михей пригладил бороду и хищно сверкнул глазами.
- Пускай идет, - разрешил, растягивая буквы, - ты ведь и его обманула. Габи рассказала, как ты пришла к ней проситься в лог. А после началась у нас череда несчастий. Говоришь, доказательств мало. А вот это - твое?
Достал из кармана мою заколку в виде стрекозы. Изрядно потрепанную, изогнутую, без части стекляшек на крылышках. И, тем не менее, хорошо узнаваемую.
- Ну-у-у, - протянула какая-то бабка с перекошенным от злости лицом, - признавайся, ведьма! Твоя вещица? Габи видела, она свидетельница.
Толпа женщин расступилась, и я увидела старушку, внешность которой переняла на время. Габи стояла, низко опустив голову. Растрепанные седые пряди скрывали лицо. Сухощавые ручки теребили шаль.
- Неправда! - взвыла я, осознав весь ужас происходящего. - Вы заблуждаетесь! Я не совершала ничего плохого. Каюсь, проникла в Вороний лог обманом. Притворилась Габи, чтобы скрыть лицо. Ввела вас и хозяев замка в заблуждение. Но на то были весомые причины.
Для жителей поселка мои заявления были, что комариный укус слону. И слушать мой писк не стали.
- Хорош трепаться, ведьма! - рыкнул Михей и приблизился, выставив факел. Как будто огонь мог спасти его от чар, сглаза или прочего бреда. - Лучше расскажи, как тебе удавалось улизнуть из комнат мужчин незамеченной? Не может обычная женщина пройти сквозь форточку или дымоход! Не может обездвижить сопротивляющуюся жертву!
- Не может! Не может!!! - эхом подхватили остальные жители.
Поняв, что не могу сопротивляться и воспользоваться колдовством, осмелели. Подошли ближе. Того и гляди, начнут кидать камнями или чем потяжелее...
- Вы ошиблись! - заорала я, перебивая шум толпы. - Ищите преступницу среди своих женщин. Я видела ведьму, которая совращает ваших мужей. Она рыжая! А знаете, почему не показывает лица? Да потому что старая и страшная.
На лицах мужской части населения отобразилось недовольство. Ну, разумеется, гораздо приятнее думать, будто на тебя позарилась красотка. Настолько вдохновилась нечесаной гривой, запахом пота и дешевого пива, что приворожила зельем, а после всю ночь занималась развратом с обездвиженной жертвой.
Женщины, напротив, чуточку подобрели. Переглянулись.
- А у тебя какие доказательства? - подала голос Герта.
Она больше всех заволновалась. Пусть и не старая, зато цвет волос именно тот. Искомый - огненно-рыжий.
- Эта женщина умеет превращаться в птицу, - выпалила я. - Этот дар помог ей проникать в нужное место и уходить незамеченной. Она и в Вороньем логе показывалась. А сегодня днем напала на меня в лесу. Это по ее милости я выгляжу, как ободранная кошка.
- Оборотень, говоришь... - охнул Михей. Пригладил курчавую бороду. Подошел вплотную, присматриваясь к моим ранам. - Не похоже это на следы когтей или клюва...
Оно и понятно, рыжая голубка знала, что делала. Есть ощущение, специально повыдергала мне перья, чтобы подставить. И неплохо преуспела.
- На оборотнях все раны заживают мгновенно, - сдала я «родственницу». Выбирая между сохранением тайны и сохранением жизни, предпочла первое. - Так что зря старались. Не то выбрали средство, чтобы справиться с вашей «ведьмой».
- Красиво говоришь, - прищурился Михей. - Говоришь, железо не берет? А это?!
Недолго думая, ткнул в меня факелом. Жадное пламя лизнуло подол платья, хрустнуло пластмассовыми пуговками. Фыркнуло, готовое продолжить трапезу.
Но мое тело ему не досталось. Мгновенно отреагировало на угрозу и, прежде чем я успела осознать, что делаю, трансформировалось. Белая голубка взметнулась к потолку сарая. Постучала клювом в наглухо заколоченное оно. Ринулась к двери.
Люди преградили мне путь. Михей вновь попытался достать факелом. Пришлось подняться вверх и зависнуть под потолком.
- Пойду я, ружье принесу, - объявил старичок в меховом жилете. - От пули не увернется.
- Простая пуля ее не возьмет, - заметила Герта. - Надо серебряную.
- Лучше отрубить голову.
- И сердце колышком пробить. А после похоронить вниз лицом.
Фантазии местных не было предела. Способы придумывались все новые и новые. Но все сводились к одному - меня нужно убить. Притом, в истинном образе, человеческом.
- Смотрите, как крыльями зигзаги выводит, - ужаснулась сухонькая бабка в цветастом платке. - Поди, заклятия на нас шлет. Ой! Чую, спину прострелило.
Народ попятился к выходу. На суеверном страхе можно было сыграть, но я боялась сделать только хуже.
- Жечь надобно, - со знанием дела заявил Михей, поглядывая в воздух. - Вместе с сараем - так надежнее.
- Жа-а-алко, - пискляво протянул худощавый мужичок с заплывшим глазом.
- Да че те жалко, все одно скотины нет, - вразумил его Михей. - А так хоть для нужного дела послужит.
Алешка, первый парень по поселку, вышел последним. Бросил в меня тоскливый взгляд. Видать, хороша рыжая в постели. Иначе б не жалел.
- Выпусти меня! - Я не просила. Требовала. - Ничего плохого никому не сделала и не собираюсь.
- Нет, - рявкнул Алешка, отворачиваясь. - Ты того, не бойся. Я ради такого дела канистру бензина выделю. Все быстро кончится, даже не почувствуешь.
- Дебил! - бросила ему в спину. - Все вы здесь дебилы!
Дверь закрылась, нутро сарая погрузилось в темноту. Шаги и суета местных доносились до моего слуха. Похоже, сарай обкладывали сеном и поливали горючим - чтоб наверняка.
Корбл
- Как вы посмели ее освободить! - Корбл неистовствовал. - Я же приказал не выпускать из мыльни до моего прихода!
Фреджа осталась невозмутима. Райнер виновато потупил взгляд, хотя и не был причастен к побегу Габи. Рыцари молчали, боясь еще больше раззадорить магистра. Слуги застыли вдоль стены в главном зале и боялись дышать. Джереон усердно теребил полу пиджака.
- Ей никто не помогал, - отрезала Фреджа. - Если хотел от нее избавиться, надо было заточить в темницу, а не оставлять в мыльне.
- Не сбивай меня с толку, мама! - приказал Корбл. - Мыльня запирается снаружи, Габи не могла самостоятельно открыть дверь. Ей помогли. Что же касается темницы - я не изверг, чтобы оставлять старушку в сыром и темном помещении. Даже если она преступница.
Фреджа переглянулась с Джереоном. Поклонник вселял в нее уверенность, хотя заметно нервничал.
- Ты так и не сказал нам, в чем провинилась Габи, - Фреджа ответила выпадом на выпад. - В конце концов, она же не убийца. Пусть себе идет на все четыре стороны.
Теперь занервничал Корбл. Догадки и подозрения, что поселились в его уме, спорили с зовом сердца. Он желал спасти Валерию, но не хотел становиться пособником ведьмы и чернокнижницы. Эта женщина словно собрала в себе все грехи, которые существуют на свете. Как же поступить с ней?..