Только с нею рядом и сохранялось свободное место. Но Едиге не обманывался на собственный счет: шея, он знал, у него коротковата, и спина немного сутулая, и мало ли еще какие дефекты свойственны его внешности, поэтому, нет сомнения, стул около огненно-рыжей богини окажется «занятым», лучше не подходить. Однако предавшись мечтам и соблазнам, на которые падок слабый человек, он вздрогнул от неожиданности, когда кто-то тронул его за плечо: «Эй, парень, тебя девушка зовет», — вздрогнул, как будто его разбудили. — «Да вон же, вон», — сказал незнакомый студент, указывая на самый дальний стол. В самом деле, там, у окна, кажется, было свободное местечко.
Едиге едва протиснулся между спинками тесно составленных стульев. Место ему предложила молоденькая девушка — ее лица он не видел, оно было скрыто черной волной волос, падающих до самых плеч. Она так и не повернула к Едиге низко склоненной головы, продолжая перелистывать книгу с изображениями каких-то лепестков и травинок.
— Ваша подруга должна скоро прийти? — спросил Едиге, когда она, по-прежнему не поднимая глаз, протянула руку и придвинула к себе тетрадь, лежавшую перед соседним стулом.
— «Да», — кивком подтвердила девушка.
— Тогда не стоит садиться, — сказал Едиге.
Только теперь она повернулась к нему. Румянец вспыхнул и залил ее щеки, все лицо, до мочки маленького уха, вынырнувшего на миг из чащи волос. Едиге узнал ее — да, это ей с месяц назад он уступил место в зале для научных работников.
— П-п-простите, — растерянно вырвалось у него. Он поперхнулся — скорее всего от неожиданности. — Беру свои слова обратно. Это место мне нравится.
Девушка опять принялась листать страницы, разглядывая рисунки.
— Так вы не прогоните меня, когда придет подруга? — Едиге, уже вполне владея собой, расположился рядом.
Девушка прямо, в упор посмотрела на Едиге. Так прямо и открыто, что где-то в душе он вновь почувствовал растерянность.
— Наверное, теперь она уже не придет, — ответила девушка тихо, едва шевельнув губами. Красная кофточка из прозрачного нейлона с закрытым, облегающим шею воротничком и черный сарафан с треугольным вырезом на груди очень шли к ее полыхавшему от смущенья лицу и угольно-черным волосам. И было столько юной, трогательной чистоты в этом лице, в этих чуть приотворенных, пересохших от волнения губах, в этом взгляде из-под настороженных пушистых бровей…
— Где вы потерялись? — спросил Едиге.
— Тс-с! — зашипели сзади.
— Это вы потерялись, — прошептала девушка.
Едиге вспомнил слова Кульдари, сказанные несколько дней назад. Так это про нее он говорил…