Джилет избавился от имени Человек Долины — хорошо помня о мстительной натуре Холлоуэя — и появился под множеством других личин, когда снова начал заниматься хакингом.
Шелтон сказал:
— Давай отвезем подонка обратно в Сан-Хо. Мы потратили достаточно времени.
— Нет. Пожалуйста!
Бишоп посмотрел на него с любопытством.
— Ты хочешь продолжить работать с нами?
— Придется. Вы видели, насколько хорош Фейт. Вам нужен подобный мне специалист, чтобы остановить его.
— Боже, — рассмеялся Шелтон. — А у тебя есть мозги.
— Я знаю, что ты специалист, Уайетт, — подтвердил Бишоп. — Но ты еще и сбежал из-под надзора, и мне это чуть не стоило работы. Теперь довольно сложно доверять тебе, понимаешь? Мы обойдемся кем-нибудь другим.
— Вы не можете обходиться, когда речь идет о Фейте. Стивен Миллер не справится. Холлоуэй на голову разобьет его. Патриция Нолан — только лишь служащая безопасности — такие люди всегда на шаг позади хакеров. Вам нужен кто-то с практическим опытом.
— Опыт, — тихо повторил Бишоп.
Казалось, последние слова его позабавили. Он помолчал, потом наконец ответил:
— Думаю, я дам тебе еще один шанс.
Глаза Шелтона вспыхнули темным презрением.
— Большая ошибка.
Бишоп слегка кивнул, как бы соглашаясь, что и такое вполне возможно. Потом обратился к Шелтону:
— Скажи всем, пусть поедят и поспят пару часов. Я отвезу Джилета на ночь в Сан-Хо.
Шелтон покачал головой, в растерянности от планов партнера, но пошел выполнять приказ.
Джилет потер челюсть и сказал:
— Дай мне десять минут с ней.
— С кем?
— С моей женой.
— Ты серьезно?
— Я прошу только десять минут.
— Не далее как час назад мне звонил Дэвид Чамберс из министерства обороны, он едва не отменил приказ об освобождении.
— Они узнали?
— Конечно. Так что, скажу тебе, сынок, свежий воздух и свободные руки — лишь мираж. По закону ты сейчас спишь на тюремном матрасе.
Детектив взял хакера за запястье. Но прежде чем металлические наручники защелкнулись, Джилет спросил:
— Ты женат, Бишоп?
— Да.
— И любишь свою жену?
Мгновение коп молчал. Посмотрел на дождливое небо и опустил наручники.
— Десять минут.
Вначале он увидел ее силуэт, освещенный сзади.
Но это, без сомнения, Элли. Чувственная фигура, копна длинных черных волос, слегка спутанных на концах. Круглое лицо.
Напряжение, которое она явно испытывала, выдавали только руки, стиснувшие ручку двери по другую сторону стекла. Пальцы пианистки покраснели от яростного давления.
— Уайетт, — прошептала она. — Они?..
— Отпустили меня? — Он покачал головой.
Огонек в уголках глаз Элли, когда она увидела из-за его плеча бдительного Фрэнка Бишопа на тротуаре.
Джилет продолжил:
— Я вышел только на несколько дней. Что-то вроде временного освобождения. Я помогаю им найти кое-кого — Джона Холлоуэя.
Она пробормотала:
— Твоего друга по банде.
Он спросил:
— Ты ничего о нем не слышала?
— Я? Нет. С чего бы? Я больше не вижу никого из твоих друзей.
Оглянувшись через плечо на детей сестры, она вышла вперед и захлопнула за собой дверь, будто хотела навсегда отсоединить его — и прошлое — от своей настоящей жизни.
— Что ты здесь делаешь? Как ты узнал, что я... Стой. Телефонные звонки, бросание трубки. На определителе стояло «звонок блокирован». Это ты звонил.
Джилет кивнул.
— Хотел удостовериться, что ты дома.
— Почему? — горько спросила Элана.
Он ненавидел такой ее тон. И помнил его с самого суда. Как помнил и ее единственное слово. «Почему?». Она часто повторяла его до того, как Уайетта посадили в тюрьму.
— Почему ты не бросил свои чертовы машины? Ты бы не попал в тюрьму, не потерял бы меня. Почему?
— Я хотел поговорить с тобой, — объяснил он ей теперь.
— Нам не о чем говорить, Уайетт. У нас были годы на разговоры — но тогда ты по-другому распоряжался своим временем.
— Пожалуйста, — попросил он, чувствуя, что она собирается уйти обратно в дом. Джилет слышал отчаяние в своем голосе, но уже не помнил о гордости. — Кусты выросли, — кивнул Джилет на густые заросли самшита.
Элана взглянула на него, и на мгновение выражение ее лица смягчилось. Одним благоуханным ноябрьским вечером несколько лет назад они занимались любовью рядом с тем самым кустарником, пока ее родители в доме смотрели результаты выборов.
В мысли Джилета ворвался целый поток воспоминаний об их совместной жизни — ресторан здоровой пищи в Пало-Альто, куда они ходили каждую пятницу, полуночные набеги за поп-тартами и пиццей, поездки на велосипедах по двору Стэнфорда. На пару секунд Джилет безнадежно завяз в прошлом.
Потом лицо Эланы снова стало суровым. Она еще раз заглянула в дом через закрытое жалюзи окно. Дети, теперь в пижамах, исчезли из виду. Она повернулась и заметила татуировку, пальму и чайку, на его руке. Много лет назад Джилет сказал ей, что хочет свести рисунок, и Элли вроде бы идея понравилась, но он так и не исполнил обещания. Теперь Джилет почувствовал, что разочаровал ее.
— Как Камилла и дети?
— Хорошо.
— Твои родители?
Элана раздраженно спросила:
— Что тебе надо, Уайетт?
— Я принес тебе кое-что.
Он передал ей плату и объяснил, для чего она нужна.
— Почему ты отдаешь ее мне?
— Она стоит много денег.
Он передал ей листок с техническим описанием, которое набросал в автобусе по дороге из магазина «Гудвил».
— Найди адвоката с Сэнд-Хилл-Роуд и продай ее какой-нибудь крупной компании. «Компак», «Эппл», «Сан». Они захотят получить на нее лицензию, и пусть получают, но проследи, чтобы тебе заплатили большую сумму авансом. Без возврата. Не только гонорар. Адвокат тебе все подробно расскажет.
— Не надо.
— Это не подарок. Я просто возвращаю тебе долг. Ты потеряла дом, сбережения из-за меня. Она возместит тебе все.
Элана посмотрела на плату, но не взяла ее из протянутой руки.
— Мне надо идти.
— Подожди, — попросил хакер.
Джилет хотел сказать еще так много, так много. Он репетировал свою речь в тюрьме долгими неделями, пытаясь придумать наилучший способ представить аргументы.
Ее сильные пальцы — с накрашенными бледно-розовым лаком ногтями — теперь впились в мокрые перила крыльца. Элана оглядела дождливый двор.
Уайетт уставился на нее, изучая ее руки, волосы, подбородок, ноги.
Не говори ей, приказывал он себе. Не. Говори. Ей.
Но все равно сказал:
— Я люблю тебя.
— Нет, — ответила она безжалостно и рукой отмела его слова.
— Я хочу начать все сначала.
— Слишком поздно, Уайетт.
— Я ошибся. Это больше никогда не повторится.
— Слишком поздно, — повторила она.
— Я слетел с катушек. Ты не могла до меня достучаться. Но теперь все будет по-другому. Обещаю. Ты хотела детей, Мы можем завести их.
— У тебя есть твои машины. Зачем тебе дети?
— Я изменился.
— Ты сидел в тюрьме. У тебя не было ни единого шанса доказать всем — и себе в том числе, — что ты можешьизмениться.
— Я хочу, чтобы мы стали семьей.
Она подошла к двери, открыла ее.
— Я тоже хотела. Видишь, что получилось.
У него вырвалось:
— Не переезжай в Нью-Йорк.
Элана замерла. Обернулась.
— Нью-Йорк?
— Ты переезжаешь в Нью-Йорк. С другом, Эдом.
— Откуда ты знаешь про Эда?
Уже не контролируя себя, он спросил:
— Ты собираешься за него замуж?
— Откуда ты знаешь про него? — повторила она. — Откуда ты знаешь про Нью-Йорк?
— Не надо так, Элана. Останься здесь. Дай мне...
— Откуда? — отрезала она.
Джилет посмотрел на крыльцо, на брызги дождя на серой краске пола.
— Я прочитал твою электронную почту.