Купер не мог представить лучшего места или времени для секса, и именно этим они и занялись.
– Кайфанул от этого еще немного? – спросила она.
– Угу.
Он все еще пытался отдышаться. Меган положила голову ему на грудь и удовлетворенно вздохнула.
– Я все еще слышу, как бешено колотится твое сердце.
– Мое сердце редко получало такую нагрузку.
– И некие четверть метра, судя по всему, тоже.
Он рассмеялся.
– Значит, догадалась. Это преувеличение.
– Но пятая часть метра будет преуменьшением. Что скажешь?
– Пожалуй, что так.
– А что в промежутке? Девять сороковых? Кому, черт побери, нужно прозвище вроде «Купер девять сороковых метра»? Это примерно соответствует истине?
– Достаточно близко для рок-н-ролла.
Она немного подумала над его словами, потом поцеловала его.
– Готова поспорить, что ты знаешь точный размер. До чертовой десятой миллиметра. С таким прозвищем ты просто обязан его знать.
Она опять рассмеялась и пошевелилась в его объятиях. Он открыл глаза и встретился с ней взглядом.
– На этот раз я буду рок, а ты ролл, – предложила она.
– Наверное, старею, – признался он наконец.
– Ты был бы очень старым, если бы не старел.
Ему пришлось улыбнуться, и она поцеловала его снова.
– Я лишь сожалею, что мы не остались посмотреть, как выходит солнце, – сказал он.
– Ну, а я сожалею немного больше, чем об этом. – Она всмотрелась в его лицо и, похоже, озадачилась тем, что увидела. – Проклятье. Никогда бы такого не ожидала, но не думаю, что ты действительно огорчен. Не знаю, почему, но мне не кажется, что тебе требуется успокаивать свое раненое эго.
– Пожалуй, да, – пожал он плечами.
– И в чем твой секрет?
– Наверное, в том, что я просто реалист. Никогда не заявлял, что я супермен. И я провел очень бурную ночь.
Он закрыл глаза, не желая это вспоминать. Но, если честно, что-то не давало ему покоя, и что-то еще предупреждало – не спрашивай об этом. Но он все же спросил.
– У меня не только была очень насыщенная ночь, – сказал он, – но, как мне кажется, я ощутил некое… короче, ты была далеко не полностью увлечена. Во второй раз. Думаю, это меня слегка отвлекло.
– А сейчас?
Он посмотрел на ее лицо, но она выглядела не сердитой, а лишь довольной.
– Я был прав?
– Конечно.
– И что было не так?
– Да так, мелочь. Я всего лишь абсолютно ничего не ощущала от кончиков пальцев ног до… примерно досюда.
Она подняла руку над грудью, чуть ниже плеч.
Он был настолько потрясен, что до него не сразу дошло. Когда он начал осознавать то, что она сказала, то ощутил ужас, по сравнению с которым импотенция показалась бы мелкой неприятностью.
– Ты же не можешь утверждать… все, что я делал… ты притворялась? Все только изображала, все время? Ты испытывала…
– В ту первую ночь – да. Так и было. Полностью. Не очень хорошо, полагаю, судя по твоей реакции.
– …но только что…
– Только что было иначе. Даже не знаю, смогу ли объяснить.
– Пожалуйста, попробуй. – Было очень важно, чтобы она попробовала, потому что его охватило такое отчаяние, какого он не мог и вообразить. – Ты можешь… все происходит через движения? Так? И ты реально не можешь заниматься сексом?
– У меня полноценная и удовлетворительная сексуальная жизнь, – заверила она. – Она отличается от твоей, и не такая, как у других женщин. Есть много адаптаций, и мои любовники должны освоить много новых техник.
– А ты будешь…
Купера прервал высокий чирикающий писк из воды. Он обернулся и увидел, что дельфину Чарли разрешили вернуться в бассейн, и теперь тот сигналит, что их уединение окончилось. Чарли знал о Купере, был посвящен в его шалости, и всегда предупреждал, когда люди возвращались в бассейн.
– Нам надо уходить. Мы можем вернуться в твой номер, и… и ты научишь меня?
– Не знаю, хороша ли эта идея, дружище. Слушай, я получила удовольствие, мне понравилось. Почему бы нам не оставить все, как есть?
– Потому что мне очень стыдно. Такое никогда не приходило мне в голову.
Она всмотрелась в него. С ее лица исчезли все следы веселости. Потом кивнула. А Куперу захотелось, чтобы эта идея пришлась ей больше по душе.
Но когда они пришли в ее номер, она передумала. Она не казалась сердитой. Она даже не говорила на эту тему. Она лишь отстраняла его всякий раз, когда он пытался что-то начать – не со злобой, но твердо, пока он в конечном итоге не прекратил эти попытки. Затем спросила, не хочет ли он уйти. Он отказался, и ему показалось, что ее улыбка после этого стала чуть теплее.