— Нет, почему же? Место замечательное. Здесь будет плодороднейший край.
— О, да. Только в этот край плохие дороги. Сейчас снег, сейчас буран, сейчас желтый снег, сейчас зима или весна, уважаемый агроном все равно не мог попасть домой. Агроном гуляй, занимайся охотой, стреляй козел… Я тоже немножко занимайся охотой.
— Да, агрономы занимаются не только посевами…
— О!.. Я очень любил занимайся охотой. В этом много прелесть! Только, конечно, много ходиль, лазай, уставал, но, конечно, нельзя на охота без некоторых неприятность…
Японец по-прежнему насмешливо осматривал меня. Вдруг Барон закричал:
— Смотри: киик, скорей стреляй, скорей!
Я до того устал, что мне было не до козла, но все же я быстро вскинул винтовку и два раза выстрелил в указанное место, темнеющее среди скал. Видел я плохо, но хорошо заметил, что из-за сугроба никто не выскочил.
— Козел, козел убит! — закричал я.
Мы все заспешили, проваливаясь в снегу, к сугробу. Рога козла, казалось, были закинуты назад.
Каково же было наше удивление, когда мы, подбежав ближе, увидели, что это был вовсе не козел… На снегу лежал во весь рост Джалиль Гош. Снег вокруг был красен от крови.
Я был потрясен и взволнован: «Убил, убил Джалиля!»
Барон торжествовал, он кричал, что было сил. Я стоял, опустив голову, не обращая внимания на него, обдумывая, как это могло случиться.
Вскоре на выстрелы пришли Карабек с Саидом, волоча убитого ими козла. Барон продолжал кричать.
Я обратился к Карабеку. — Но ведь барон мне сказал, чтобы я стрелял.
Карабек перевел мне:
— Он говорит: у тебя глаза есть, у него винтовки нет.
Барон стал кричать, что должен меня арестовать как член сельсовета за убийство и винтовку отобрать.
Карабек, склонив голову на бок, подошел к Джалилю Гошу и начал его пристально рассматривать.
— Странно, — сказал Карабек, — похоже, что совсем другой ружье стрелял: твой ружье пуля большая, а рана совсем маленькая…
Оторвав кусок рубашки, я склонился над Джалилем перевязать рану. С головы его «а снег капала кровь. Джалиль Гош был недвижим, очевидно, без сознания. Он лежал огромный, раскинув руки. Мне вспомнился разговор с ним, происходивший наверху всего лишь каких-нибудь несколько минут назад…
Японец стоял в стороне, глядя на все происходившее, насмешливо щурясь и качая головой.
— Очень голый, дикий место, — сказал он мне, — на охота бывают всякие неприятности…
СБОРЫ КАРАВАНА
Поздно ночью, измученные и обессиленные, мы приехали в кишлак. Первый человек, которого мы встретили у кибитки, была Сабира. В конюшне рычал Азам на цепи.
Вечером в огромном казане кипело мясо. Вокруг костра сидели дехкане, боязливо и очень осторожно обсуждали случившееся. В углу стонал Джалиль. Я решил взять его в Дараут-Курган и там сделать операцию. Саид жался ко мне и пугливо оглядывался на каждый шорох.
Джалиль Гош был недвижим.
В два часа ночи меня разбудили поесть. Груда мяса — весь киик дымился на блюде, наполняя кибитку ароматом. Мясо мы густо посыпали перцем. Я позвал Сабиру, она ответила: «Потом». По магометанскому обычаю, женщинам вместе с мужчинами есть нельзя. Не желая отпугивать аксакалов — стариков, я не настаивал.
Все сидели вокруг разостланного на полу пояса Карабека и ждали.
Помыв руки, я взял огромную бедерную кость, и тотчас же за мясом потянулся десяток рук.
В этот момент я не многим отличался от сидящих у костра вместе со мною людей, закутанных в шкуры: так же спеша и обжигаясь, ели они руками вареное мясо без хлеба.
Наконец, кости были разбиты камнями и мозг высосан. Все облизали и обсосали по очереди пальцы. После этой процедуры начали пить чай, а значит, начали и разговаривать.
Карабек сидел с закрытыми глазами. Наконец, все окружающие могли удовлетворить свое любопытство: узнать подробности событий. Осторожно они начали переводить разговор на раненого Джалиля Гоша.
— Аксакалы, — сказал я. — Один человек хотел обвинить меня в том, что я ранил Джалиля. Мы осмотрели рану; она сделана вовсе не моей пулей. У меня винтовка
Витерли. Вы можете осмотреть мои пули: они большие, в палец длиной.
В эту минуту в кибитку вошел Барон. Он тихо остановился за спинами стариков и слушал мои слова.
— Вот и хорошо, Барон, что ты тут, — сказал я, — надо акт составить, что Джалиль ранен картечью из охотничьего ружья.
— Составим завтра.