В лодке за веслами, повернувшись спиной к берегу, сидел низенький толстый человек в соломенной шляпе. На корме, в тени большого пестрого зонтика, расположилась смуглая девушка в купальном костюме. У нее на коленях покоилась голова Гали, беспомощно лежавшей на дне лодки. Лицо Гали было бледным, мокрые белокурые волосы, спутываясь в пряди, обвивали плечи.
Когда лодка причалила к берегу, мужчина, сидевший за веслами, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, быстро соскочил в воду и, взяв на руки потерявшую сознание девушку, вынес ее на берег.
— Галя! Галочка! — воскликнул профессор, придя в себя после охватившего его нервного шока,[9] и бросился к дочери.
— Это ваша дочь? — спросил спаситель у Антонова, опустившегося на колени около Гали. — Не беспокойтесь. Ей теперь не угрожает опасность… Врач Лучинский известен всему Синеводску и если он говорит, ему можно поверить! — добавил он с апломбом.
Смуглая девушка, скрывшаяся в толпе, возвратилась с пледом и, разостлав его на берегу, предложила положить на него Галю.
Лучинский принес из лодки кожаную сумку и стал извлекать из нее медикаменты и различные медицинские инструменты.
— Врач всегда должен быть готов оказать помощь пострадавшему. Никогда не расстаюсь с медицинской сумкой… — говорил он, ни к кому не обращаясь.
— Легкие девушки освобождены от воды… Обморочное состояние у нее вызвано длительным пребыванием в воде и общим ослаблением организма… Разрешите сделать укол? — обратился Лучинский к Антонову, беря руку Гали.
После укола лицо Гали стало постепенно розовым. Затем она глубоко вздохнула и открыла глаза.
— Вот и прекрасно, барышня… Теперь долго жить будете, — пошутил Лучинский.
— Папочка, что со мной?.. Я, кажется, тонула… Кто же меня спас? — неокрепшим голосом, приподнимаясь на локоть, спросила Галя, обращаясь к отцу.
— Врач Лучинский преградил вам путь в рай, мой ангел, — не ожидая ответа Антонова, представился спаситель.
Антонов и Галя, познакомившись с Лучинским, поблагодарили его за помощь и пригласили к себе на дачу «Синие скалы».
Вечером злополучного дня на веранде дачи «Синие скалы», удобно устроившись в кресле, знакомый нам врач Лучинский рассказывал окружившим его обитателям дачи о том, как ему посчастливилось стать спасителем Гали.
— Я, Михаил Алексеевич, — говорил он, глядя на Антонова, — очень люблю ловить рыбу и не столько ради рыбы, сколько ради потехи. Сегодня я решил весь день посвятить своему любимому занятию и с этой целью с утра вышел на пляж… Сначала я удил у берега, но мне стали мешать, и я удалился от берега к выходу из бухты. Когда я сижу с удочкой, то ничего, кроме поплавка, не замечаю… Так и тогда — все мое внимание было приковано к поплавку… Но крик Галины Михайловны вырвал меня из состояния самозабвения… Я подсмотрел и понял, что она зовет на помощь подругу… Но подруга была далеко и не могла ей помочь… Нажимая изо всех сил на весла, я помчался на помощь… Я думал, что опоздал, так как вода уже скрыла голову вашей дочери… Перегнувшись через борт лодки, я увидел волосы и, схватившись за них, извлек ее из воды… Освободив легкие девушки от воды, я убедился, что пульс бьется и что у Галины Михайловны обморочное состояние… Пока я принимал меры по оказанию первой помощи, к лодке подплыла ее подруга, и я стал грести к берегу.
— Мне кажется, что в этом виновата Тоня, моя случайная знакомая, — сказала Галя. — Мы познакомились с ней уже в воде, и она предложила мне поплыть к отмели, сказав, что до нее недалеко…
— До отмели около километра! — вставил Лучинский.
— Я согласилась, — продолжала Галя. — Плыли быстро и я устала… На обратном пути Тоня предложила догнать ее и стала быстро удаляться к берегу… Это увлекло меня, но я скоро выбилась из сил, у меня потемнело в глазах и я почувствовала, что теряю сознание…
— Вы извините, Михаил Алексеевич, но мне надо спешить… Сегодня у меня ночное дежурство, — виновато улыбаясь, сказал Лучинский.
— Заходите завтра… Вы играете в шахматы? — спросил Антонов, пожимая ему руку.
— О, шахматы это моя страсть, пожалуй, не меньшая, чем рыбная ловля.
Курьезы доктора Лучинского
Врач Лучинский оказался интересным партнером. Профессор Антонов был сильным игроком, но должен был признать, что играет слабее. Правда, Лучинскому и в шахматы не везло так же, как и с рыбной ловлей. Взяв инициативу в свои руки в начале игры и, создав для противника тяжелые условия, он делал зевок, начинал волноваться и, в лучшем случае, верную партию сводил вничью.