- Легкие девушки освобождены от воды… Обморочное состояние у нее вызвано длительным пребыванием в воде и общим ослаблением организма… Разрешите сделать укол? - обратился Лучинский к Антонову, беря руку Гали.
После укола лицо Гали стало постепенно розовым. Затем она глубоко вздохнула и открыла глаза.
- Вот и прекрасно, барышня… Теперь долго жить будете, - пошутил Лучинский.
- Папочка, что со мной?.. Я, кажется, тонула… Кто же меня спас? - неокрепшим голосом, приподнимаясь на локоть, спросила Галя, обращаясь к отцу.
- Врач Лучинский преградил вам путь в рай, мой ангел, - не ожидая ответа Антонова, представился спаситель.
Антонов и Галя, познакомившись с Лучинским, поблагодарили его за помощь и пригласили к себе на дачу «Синие скалы».
Вечером злополучного дня на веранде дачи «Синие скалы», удобно устроившись в кресле, знакомый нам врач Лучинский рассказывал окружившим его обитателям дачи о том, как ему посчастливилось стать спасителем Гали.
- Я, Михаил Алексеевич, - говорил он, глядя на Антонова, - очень люблю ловить рыбу и не столько ради рыбы, сколько ради потехи. Сегодня я решил весь день посвятить своему любимому занятию и с этой целью с утра вышел на пляж… Сначала я удил у берега, но мне стали мешать, и я удалился от берега к выходу из бухты. Когда я сижу с удочкой, то ничего, кроме поплавка, не замечаю… Так и тогда - все мое внимание было приковано к поплавку… Но крик Галины Михайловны вырвал меня из состояния самозабвения… Я подсмотрел и понял, что она зовет на помощь подругу… Но подруга была далеко и не могла ей помочь… Нажимая изо всех сил на весла, я помчался на помощь… Я думал, что опоздал, так как вода уже скрыла голову вашей дочери… Перегнувшись через борт лодки, я увидел волосы и, схватившись за них, извлек ее из воды… Освободив легкие девушки от воды, я убедился, что пульс бьется и что у Галины Михайловны обморочное состояние… Пока я принимал меры по оказанию первой помощи, к лодке подплыла ее подруга, и я стал грести к берегу.
- Мне кажется, что в этом виновата Тоня, моя случайная знакомая, - сказала Галя. - Мы познакомились с ней уже в воде, и она предложила мне поплыть к отмели, сказав, что до нее недалеко…
- До отмели около километра! - вставил Лучинский.
- Я согласилась, - продолжала Галя. - Плыли быстро и я устала… На обратном пути Тоня предложила догнать ее и стала быстро удаляться к берегу… Это увлекло меня, но я скоро выбилась из сил, у меня потемнело в глазах и я почувствовала, что теряю сознание…
- Вы извините, Михаил Алексеевич, но мне надо спешить… Сегодня у меня ночное дежурство, - виновато улыбаясь, сказал Лучинский.
- Заходите завтра… Вы играете в шахматы? - спросил Антонов, пожимая ему руку.
- О, шахматы это моя страсть, пожалуй, не меньшая, чем рыбная ловля.
КУРЬЕЗЫ ДОКТОРА ЛУЧИНСКОГО
Врач Лучинский оказался интересным партнером. Профессор Антонов был сильным игроком, но должен был признать, что играет слабее. Правда, Лучинскому и в шахматы не везло так же, как и с рыбной ловлей. Взяв инициативу в свои руки в начале игры и, создав для противника тяжелые условия, он делал зевок, начинал волноваться и, в лучшем случае, верную партию сводил вничью.
Лучинский шахматист был очень похож на Лучинского рыболова.
- Шах!.. Еще раз шах! И… вашему королю остался один выход - поднять руки вверх и рассчитывать на милость победителя… Мат! Михаил Алексеевич, - громко опустив на доску ферзя, ликовал он.
- Да, если бы я не имел этого белого офицера, партия была бы проиграна… Но на сей раз вы ошиблись… Ничья! - сказал Антонов, снимая слоном подставленного ферзя.
На веранде, ярко освещенной электрическим светом, за шахматным столиком сидели Антонов и Лучинский. Из глубины дома в открытые двери доносились мелодичные звуки рояля. Лозы дикого винограда, обвивавшие веранду, делали ее уютной.
- Кого можно поздравить с победой? - спросил весело Лукич, вошедший со двора.
- Опять Корней Карпович сделал ошибку и выгодную для него партию свел вничью, - ответил, улыбаясь Антонов. - Присаживайтесь, Лукич. Сейчас вы будете свидетелем кровопролитного сражения. Думаю, что Корней Карпович постарается взять реванш и перейдет к яростным атакам.
Шахматы расставлены. Началась следующая партия. Лучинский умело разыграв северный гамбит, быстро захватил инициативу.
- Теперь-то, ваше величество, вам не уйти от меня - с твердой уверенностью в голосе сказал он, атакуя левый фланг Антонова.
- Цыплят по осени считают, уважаемый партнер, - упорно защищаясь, возразил Антонов. - От добровольных пожертвований не отказываюсь, особенно в трудные минуты жизни… Закусим лошадкой! - сказал он, объявляя шах и снимая ферзем коня.
Потеря коня сразу ослабила атаки Лучинского и после нескольких разменов, проведенных Антоновым, привела партию к невыгодному для врача эндшпилю…
- А теперь попробуйте, догоните! - продвигая проходную пешку в ферзи, сказал Антонов.
Перевес на ферзя привел Лучинского к поражению.
- Я, пожалуй, пойду? - сказал он, поднимаясь с места. - Рассчитывать на успех сегодня нельзя, да и уже поздно… пора на отдых.
- А мне, пожалуй, отдыхать не придется - уже двенадцать часов, а через час меня поднимет моя подруга, - сказал Антонов.
- Разве ваша жена тоже здесь? - удивился врач.
- Нет… Я вдовец… Я имею в виду другое… Меня уже с давних пор не покидает бессонница.
- Это дело не опасное. Расскажите, как она протекает… Мы подберем средства и метод лечения, - предложил Лучинский.
- Уже несколько лет подряд я имею обыкновение просыпаться в час-два ночи и не спать до рассвета… Я не могу назвать это явление в полном смысле бессонницей - спутницей больного.
Несмотря на мои пятьдесят восемь лет, я чувствую себя прекрасно… С вечера я быстро засыпаю и ночью просыпаюсь бодрым. В это время мой мозг, отдохнув от непродолжительного сна, требует дополнительной нагрузки… Я испытываю какую-то особую потребность думать, или, как принято говорить, у меня наступает момент творческого вдохновения. В обычных для меня условиях, в Москве, я в эти часы удалялся в свою лабораторию и использовал подъем творческой энергии для решения наиболее сложных вопросов, возникавших у меня в течение дня… Здесь я лишен этого удовольствия.
- И вы это время, наверное, проводите в постели?
- Нет, я выхожу к морю и наслаждаюсь свежестью его дыхания и шумом волн.
- А перемена климата и обстановки не изменили вашу привычку?
- Частично да… За четыре дня пребывания здесь бессонница посещала меня всего лишь два раза… Вот и сегодня я ожидаю ее.
- Интересно! Очень интересно!.. Правда, это невропатологическое[10] явление, которым я обычно не занимаюсь… Но у меня есть хорошее проверенное средство, - сказал Лучинский.
- Которое вы хотите мне предложить? - спросил
Антонов.
- Да. Я сегодня же пришлю его вам. Принимайте по четыре раза в день… Надеюсь, что ваша бессонница не повторится, - сказал самодовольно Лучинский, надевая шляпу и направляясь к выходу.
На другой день после завтрака научные сотрудники, прикомандированные к экспедиции Антонова, собрались в своей комнате.
- Ничего не понимаю! Для чего ему потребовало возбуждать нервную систему у профессора?.. Таблетки Лучинского от бессонницы оказались наоборот сильным возбуждающим средством! - размахивая результатом химического анализа, возбужденно говорил Окунев.
- А может быть он ошибся?.. Как он привык это делать на шахматной доске и в море при ловле бычков? - Высказал свое мнение Зимин.
- Но тогда ему надо запретить врачебную практику… Ведь он своим клиентам может по ошибке дать яд, - сказал Окунев.
- А вы оставили Антонову лекарство Лучинского? - спросил Грачев.