— Не знаю, такого не слыхал. А вот видеть мясо, рыбу — это уж непременно к болезни, — сказал Иванов и воодушевившись продолжал: — А иногда бывают во сне странные превращения. Ну, например, едешь на лошади, где-то остановился, присел отдохнуть и лошадь присела. Потом вдруг лошадь заговорила человеческим языком и ты уже видишь, что это не лошадь, а твой знакомый или знакомая. И ты нисколько не удивляешься такому превращению, даже не замечаешь подмены, будто так и должно быть, естественно.
— А я редко вижу сны, — признался Якубенко. — Раньше в молодости летал. Во сне летал свободно и легко.
— В молодости все летают, — вставил владыка, наполняя рюмки коньяком. — Подпрыгнул, взмахнул руками и полетел. Или из окна многоэтажного дома безбоязненно прыгаешь и летишь. При этом соображаешь, что это не наяву. А вообще, друзья, мы редко задумываемся о человеке, его сущности в этом мире и во Вселенной. О сотворении мира и его творце. Мы грубо отметаем все, что не можем объяснить в силу скудности своего разума. Явления, которые мы называем аномалией, — они для меня, бесспорно, божественного происхождения.
— Что вы имеете в виду? — заинтересовался генерал.
— Ясновидение и иные силы, которыми Господь награждает отдельных избранных чад своих. Это Божья благодать с наибольшей силой проявилась в деяниях сына Божьего Иисуса Христа. И среди его современников были неверящие в чудодействия спасителя, как есть они и сегодня, и были всегда на протяжении без малого тысячи лет. Ведь есть же и сегодня ученые, которые вопреки достоверным фактам и свидетельствам очевидцев не верят в появление на земле инопланетян, небесных ангелов.
— А вы верите, владыка? — спросил генерал.
— Я верю фактам и свидетельствам, которых более чем достаточно. Инопланетяне были замечены почти во всех регионах планеты. Над Бельгией несколько раз. Штаб военно-воздушных сил даже привел точные, конкретные факты: форма НЛО, размер, скорость полета. Между прочим, большинство из них имеют треугольную форму. Их даже засняли на видеопленку. Их видели в Южной Америке — в Перу, Бразилии, Боливии и в США, в Европе, кроме Бельгии и Швейцарии и Англии, в Палестине, в Японии, Индонезии, Мадагаскаре. У нас под Псковом, Красноярском.
— Тогда почему они не идут на прямой, непосредственный контакт с землянами? — спросил генерал.
— Трудно сказать, — ответил владыка, пожав плечами.
— С кем идти на контакт? — быстро и гневно сказал Иванов. — С дикарями, которые изгадили, разрушили прекрасную планету Земля? С этими варварами, которые хуже зверей ежеминутно убивают друг друга и уже готовы к самоубийству? Цивилизованные бандиты, избравшие оружие, способное взорвать всю планету, благодатную, возможно единственную во всей Вселенной. Они изучили нас досконально, знают о нас все. Все наши преступления, и, наверно, опасаются идти на контакт с такой сволочью, как Горбачев, Ельцин и прочие буши.
Об инопланетянах Иванов много думал, читал, анализировал, неоднократно говорил с епископом. Как и владыка, он верил в инопланетян. Более того, питал иллюзии, что именно инопланетяне спасут землю от ядерной катастрофы и помогут пусть даже силой навести на ней порядок.
— Да, человечество много нагрешило. И то, что творится у нас сегодня, было предсказано в Евангелие, — заметил владыка и продолжал цитировать от Матфея: — «И будут глады, моры и потрясения, лже-пророки и лже-Христосы и во многих охладеет любовь».
— Это мы уже имеем — и лже-пророков, типа Яковлева, Ельцина, Попова, Шеварднадзе и Собчака, и лже-Христоса в лице Горбачева, — все так же гневно проговорил Иванов.
— Мы подошли к рубежу, за которым начинается владычество Антихриста. Он уже правит из иерусалимского храма от имени Христа, — продолжал епископ.
— Если вы под Антихристом имеете в виду сионизм, то я с вами согласен, — сказал генерал.
— Люди всегда стремились к Богу — в небеса, — уклонился от реплики генерала владыка. — Не в землю смотрели, а в небо. Именно там видели райские кущи, обиталище ангелов, оттуда должно прийти на грешную землю Божье благословение. Может, именно посещающие землю инопланетяне и есть небесные ангелы, божьи посланцы. Я собираю из публикаций все, связанное с инопланетянами, замеченными в пределах нашей планеты. Многое вы читали, слышали. Особенно Алексей Петрович, он так же, как и я, проявляет горячий интерес к явлению внеземных обитателей. Люди уже не только видели их летательные аппараты, но и могли лицезреть самих посланцев Вселенной.
Владыка решил не открывать дискуссии и начал развивать по рюмкам коньяк.
— Мне, пожалуй, хватит, — сказал Иванов и отодвинул свою рюмку в сторону. — Я положенные мне нормы выбрал с лихвой.
— Да, мы свое испили, — согласился генерал, однако поднял рюмку. — Но пусть эта будет «на посошок». За наше Отечество, за его скорейший выход из трясины, в которую затолкали его проклятые демократы.
— Да какие это демократы, просто шайка проходимцев, — сказал Иванов и тоже взял свою рюмку. — За здоровье и благополучие хозяина этого дома, за успехи дела, которому он служит. — Чокнулись, выпили и Алексей Петрович продолжил:
— А теперь самое время послушать Евгения Нестеренко.
— Правильно, — бодро воскликнул генерал. — Запускайте, владыка, своих разбойников.
Вышли из-за стола и расселись в креслах. Епископ достал диск, поставил на радиолу, и зазвучал могучий, колокольный бас большого певца.
Когда умолк голос певца и владыка выключил проигрыватель, в комнате воцарилось вдумчивое безмолвие. Наконец первым нарушил молчание генерал:
— У нынешнего ублюдка-разбойника Горбачева никакой Господь Бог не пробудит совесть. Невозможно пробудить то, чего нет.
— И в монастырь никто из нынешних Кудеяров не пойдет, — заметил Иванов. — Для них в американских университетах приготовлены профессорские кельи с жирным долларовым наваром.
— Но они же, те, кого вы называете кудеярами, занимали высокие посты в партии, были вождями.
— И набеги творили, — вскользь съязвил Иванов.
— Как же так — вожди и без совести? — продолжал владыка, и на чистом здоровом лице его возникла гримаса злости и отвращения.
— Извините, владыка, но вы до сих пор питаете какие-то иллюзии насчет ныне сидящих на троне государства кудеяров? Вы все еще верите в спасительную миссию Ельцина, — резко проговорил генерал и сделал бессознательное нервное движение.
— Нет, милейший Дмитрий Михеевич, в отношении меня вы заблуждаетесь. Иное дело, что я не вижу совестливых, честных и порядочных лидеров на роль Минина и Пожарского. Может, вы знаете их, тогда назовите. Или это тайна?
— Да возьмите любого кандидата в президенты России, которые баллотировались вместе с Ельциным, исключая разве Жириновского, — ответил Якубенко, — хоть Рыжков, Тулеев или Макашов. Это честные патриоты, порядочные и, как вы говорите, совестливые. Особенно Николай Иванович Рыжков. Будь он президентом, страна уже вышла б из этого бардака.
— Возможно, вы правы. Но вот почему-то избиратели предпочли Ельцина, — сказал владыка.
— Избирателям заморочила голову продажная, желтая, сионистская пресса. Мировой сионизм, масонство, западные спецслужбы бросили все свои силы и средства — только чтоб провалить Рыжкова. Оболгать, опорочить. Они же понимали, что Николай Иванович — это шанс для России, чего не могли понять обыватели с куриными мозгами и совсем безмозглые юнцы.
— Друзья, товарищи, господа, вы опять начинаете новую дискуссию, которой не будет конца. А не лучше ли нам, дорогой генерал, поблагодарить владыку за гостеприимство и откланяться? — предложил Иванов.
— Нет, друзья, так не годится, — засуетился владыка. — А чай, кофе? Праздничный торт. Да вы что? Нет, я вас не отпущу пока не отведаете торт.
Кофе пили в кабинете за длинным журнальным столиком. Здесь, как и в гостиной, было много книг и две старинные иконы без окладов. В углу также горела лампадка за красным стеклом. Пахло глицерином и еще каким-то благовонием. Над письменным столом в небольшой изящной рамочке цветная фотография покойного патриарха Алексия (Симанского). На столе в раскрытых двух коробочках два бронзовых медальона: один с рельефным изображением святого князя Владимира, отчеканенный в память тысячелетия Крещения Руси, другой — барельеф покойного патриарха Пимена. Про себя Иванов отметил, что Алексий (Симанский) и Пимен были почитаемы в этом доме. За кофием о политике не говорили.