Она набрала номер Мориса и тихо заговорила.
— Но ты точно уверена насчет этого родимого пятна?
— Морис, я, конечно, была очень взволнована, но я абсолютно уверена, что видела его! Это не могло быть случайным совпадением, ты согласен? Я хочу сказать, нельзя было увидеть это пятно и не сделать соответствующих выводов, ведь так?
— Да, это факт… но я никак не могу поверить, что… — заговорил он после некоторого молчания.
— Во что? В то, что Архангел — мой родной отец?
— Нет, что твоя мать так тебе ничего и не рассказала.
— О! Моя мать, знаешь ли… Во время нашей следующей встречи меня уже ничто не удивит…
— Что ты сейчас собираешься делать? Вернешься домой?
— Да, наверное, потому что в больницу к нему меня не пустят… Я так боюсь, Морис! Что, если он умрет?
— Я приеду завтра во второй половине дня. Я не могу отменить встречу с фермерами, особенно сейчас. Но сразу после встречи выезжаю.
— Куда ты выезжаешь?
— В Париж. Я проведу с тобой вечер и уеду на следующее утро.
— ???
— Ты ведь обрадуешься, если я приеду, пусть даже на несколько часов?
— Ну конечно!
— Если бы ты знала, как мне тебя не хватает…
— Мне тебя тоже! Я чувствую себя такой… не знаю… ошарашенной.
— Кстати, я тебе говорил?..
— О чем?
— Что я люблю тебя.
Майя рассмеялась.
— Я тоже тебя люблю!
— Держи меня в курсе дел твоего нового папаши!
— Морис, это не смешно!
Но Майя невольно улыбнулась. Вся эта история казалась настолько безумной, что Морис имел полное право шутить. Если бы ей самой кто-нибудь сказал, что она переживет такие события! Она подумала о передаче «Пропавшие из виду». Она всегда с замиранием сердца представляла себе этих вновь обретенных детей и родителей, в сердцах которых старая любовь пробуждалась с новой силой. В их взрослых лицах проступали детские, порой едва ли не младенческие черты. «Как они могут сразу полюбить друг друга?» — спрашивала она себя. Но теперь она знала ответ на этот вопрос.
Вернувшись домой, Майя наполнила ванну и поставила диск Брамса — медленно и торжественно звучащую Третью симфонию.
«Если случится так, что Архангел умрет и я так и не узнаю его ближе, — подумала она, опустившись в ванну, — я убью свою мать! Если он останется жив… Кому еще, кроме Мориса, я смогу сказать о том, что он — мой отец?» Майя закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями.
— Невероятно! — вслух произнесла она, резко садясь в ванной, отчего на пол выплеснулся целый поток воды. — Кажется невозможным, что следующую ночь Морис проведет в этом доме, тогда как Мари и Ребекка едва успели смириться с тем, что я расстаюсь с их отцом! Как же мне это осточертело!»
И она вышла из ванной, так ничего и не решив. Взяла сигарету и снова позвонила Морису.
— Не беспокойся, Майонетт. Закажи мне номер в гостинице, где-нибудь недалеко от тебя.
— Но ты ведь не можешь проделать такой долгий путь, чтобы заночевать в гостинице!
— Я хочу увидеть тебя, вот и все. Об остальном не тревожься. До скорого!
Войдя в гостиную, Майя увидела Мари. Дочь подошла к музыкальному центру, бесцеремонно вынула Майин компакт-диск и поставила вместо него другой, из тех, что привезла из Нью-Йорка. У Майи впервые появилось ощущение, что она и ее дочери живут параллельной жизнью. «Все от меня уходят», — подумала она.
Глава 29
БОЛЬНО. Кажется, грудная клетка сейчас взорвется. Я знаю, что скоро умру. Только что слышал сирену неотложки… Барабанные перепонки чуть не лопнули… Я не хочу загнуться вот так, в больнице… Оставили бы меня, к черту, в покое! Все плывет… Но я знаю, что их полно вокруг меня. Не вижу их лиц, но чувствую их прикосновения. Руки у них ледяные. Я весь замерз. Наверное, я уже в холодильнике, в морге. Нет, тут вы дали маху! Я не мертвый! Я вас слышу! Они слишком громко говорят… я ничего не понимаю. Они говорят не на французском… Черт, мне больно, мне холодно! Мне страшно! Я не хочу умирать! Только не в землю! Там черви. Будут меня жрать. Вот уже… Мама, помоги мне! Я боюсь! Да, вот так уже лучше, я чувствую тепло… Ты погасила свет, и теперь не так больно глазам… я люблю твои руки… Как же мне хорошо, мне никогда в жизни не было так хорошо… Я чувствую, как тепло разливается по телу, до самых кончиков пальцев на ногах… Холод только в волосах, ты меня дергаешь за них… коляска чуть покачивается, я сейчас усну, не думай, что я умер… Я только немного посплю, а потом ты меня разбудишь… Уже не больно…