Еще несколько движений напильником — и кольцо лопнуло, цепь упала на доски палубы.
Луиза помедлила еще с минутку, растирая распухшие натертые лодыжки. Потом заползла глубже под пушку, чтобы взять спрятанный там нож с костяной рукояткой.
— Никто и не попытается меня остановить, — мрачно прошептала она.
Нож она спрятала в мешочек под юбкой. Потом, прижавшись спиной к лафету, уперлась ногами в крышку бойницы. Корабль кренился на правый борт, наклон корпуса препятствовал усилиям девушки. Она изо всех сил налегла на тяжелую крышку, но та приоткрылась всего на несколько дюймов — и тут же в щель хлынул настоящий поток соленой воды.
Луизе пришлось позволить крышке снова захлопнуться.
— Помогите мне! Помогите открыть ее! — в отчаянии крикнула она трем своим союзницам.
Те ответили ей пустыми коровьими взглядами. Сейчас их интересовало только одно — выжить самим.
Луиза в кратком затишье между двумя волнами посмотрела в щель — и впереди увидела совсем близко темные очертания острова.
«Мы должны сейчас же повернуть, — подумала она, — или нас выбросит на сушу».
За долгие месяцы на борту она уже разобралась во многом и понимала некоторые тонкости навигации.
«Если корабль сменит курс, я смогу открыть бойницу, наклон корпуса мне поможет…»
Она согнулась в готовности и наконец почувствовала, как нос корабля разворачивается против ветра; качка изменилась. Даже сквозь пронзительный вой ветра она слышала на палубе наверху приказы и стремительный топот ног. Луиза уперлась в лафет, ожидая, когда корпус качнется в нужную ей сторону.
Но этого не случилось, корабль просто тяжело поднимался и опускался на волнах.
Одна из осужденных, чей гражданский муж служил боцманом на одном из кораблей Голландской Ост-Индской компании, закричала в панике:
— Эта безмозглая свинья — капитан упустил время! Боже милостивый, а мы в кандалах!
Луиза понимала, что это значит. Корабль уже не мог повернуть на другой курс. Он просто застрял на месте, беспомощный перед штормом.
— Слушайте! — продолжала кричать та женщина. И все они сквозь общий шум услышали это. — Шквал! Нас перевернет!
Женщины съежились в цепях, прислушиваясь к нараставшему реву. Шквальный ветер оглушал, а когда, казалось, шум просто не мог уже стать громче, бешеная волна ударила по кораблю. «Чайка» дернулась и накренилась, как будто ее боднул в брюхо гигантский слон. Трещала ломавшаяся оснастка, потом с пушечным грохотом сломалась грот-мачта. А корпус все кренился, и наконец орудийная палуба встала вертикально, и все предметы и люди скользнули по ней, свалившись кучей на боковую стенку корпуса. Раскатившиеся пушечные ядра полетели на кучу барахтавшихся пленниц. Женщины пронзительно визжали от боли и ужаса. Одно из ядер полетело в сторону Луизы. В последний момент она метнулась в сторону, и ядро ударило женщину, съежившуюся рядом. Луиза услышала, как треснули кости обеих ног. Женщина села и со странным недоуменным выражением уставилась на собственные конечности.
Одно из больших орудий, девять тонн литой бронзы, сорвалось с лафета и покатилось по палубе. Пушка по пути давила женщин, словно кроликов, попавших под колеса боевой колесницы. Потом она ударилась о корпус корабля. Толстые дубовые доски обшивки не выдержали ее нападения. Пушка пробила их и исчезла. Сквозь неровную дыру внутрь хлынуло море, залив орудийную палубу ледяной зеленой водой.
Луиза, сдержав дыхание, забралась на лафет, когда все вокруг залило водой. Потом она почувствовала, как корабль начал выпрямляться: шквальный порыв миновал, отпустив «Чайку». Вода потекла обратно сквозь дыру.
Продолжая крепко держаться за лафет, Луиза сумела выглянуть сквозь пробоину в борту корабля, словно в широко распахнутую дверь. Она увидела болтавшиеся вдоль борта сломанную мачту, перепутанный такелаж и паруса. На волнах прыгали головы матросов, которых смыло за борт. А дальше она увидела берег Африки и высокий прибой, бившийся о сушу с пушечным грохотом. Искалеченный корабль несло прямо к ней. Луиза наблюдала за этим неумолимым движением, и страх смешивался в ней со вновь вспыхнувшей надеждой.
С каждой секундой берег все приближался, а пробитая пушкой брешь открывала перед Луизой дорогу к бегству. Даже сквозь дождь и брызги волн она уже видела кое-какие подробности — деревья, гнувшиеся и танцевавшие на ветру, разбросанные вдоль берега выбеленные известкой дома…