— Ну тогда иди. И будь настороже.
Ксиа ускользнул в лес, бесшумный, как тень, а Кейзер повел свой эскадрон обратно в крепость.
Сторожка в Маджубе представляла собой одно длинное помещение. Низкую крышу соорудили из тростника с берегов ручья, что протекал неподалеку от хижины. Окнами являлись щели в каменных стенах, их занавесили высушенными шкурами антилоп канн и нильгау. В центре комнаты на земляном полу стоял открытый очаг, и в крыше над ним красовалась дыра, сквозь которую уходил дым. Дальний угол хижины был занавешен сыромятными шкурами.
— Мы укладывали за ту занавеску отца, когда охотились здесь, — сказал Джим Луизе. — Надеялись, что она немного заглушит его храп. Конечно, это не помогло. Его храп ничем не заглушить. — Он засмеялся. — Но теперь мы уложим там тебя.
— Я не храплю! — возмутилась Луиза.
— Не важно, это все равно ненадолго. Мы отправимся дальше, как только отдохнут лошади, я перепакую груз и найду для тебя какую-нибудь приличную одежду.
— И сколько времени на это уйдет?
— Мы уйдем до того, как они смогут выслать за нами солдат из замка.
— Куда мы пойдем?
— Не знаю. — Джим улыбнулся. — Но скажу, когда мы туда доберемся.
Он бросил на Луизу оценивающий взгляд. Ее платье настолько изорвалось, что она осталась почти голой, и девушка поплотнее завернулась в плащ.
— Вряд ли твой наряд подходит для обеда у губернатора в крепости.
Он отошел к одному из вьюков, которые Зама снял с мулов и уложил вдоль стены. Порывшись в нем, он достал рулон ткани, предназначенной для торговли, и холщовый мешочек, в котором лежали ножницы, иголки и нитки.
— Надеюсь, ты умеешь шить? — спросил он, принеся все это Луизе.
— Мать научила меня самой шить для себя одежду.
— Вот и хорошо, — кивнул Джим. — Но сначала поужинаем. Я не ел со времени завтрака два дня назад.
Зама зачерпнул ковшом оленье рагу, что кипело в котле на треноге над углями, и наполнил миски. На рагу он положил куски твердой кукурузной лепешки.
Джим принялся за еду. С набитым ртом он спросил Луизу:
— А готовить тебя матушка научила?
Луиза кивнула:
— Она была известным поваром. Она готовила в доме Стадхолдера в Амстердаме и в доме принца Оранского.
— Тогда тебе будет чем здесь заняться. Возьмешь на себя кухню, — решил Джим. — Зама однажды отравил вождя готтентотов, просто случайно. А вообще от еды готтентотов люди обрастают жиром, от которого дохнут гиены.
Луиза неуверенно посмотрела на Заму, не донеся ложку до рта:
— Это правда?
— Готтентоты — величайшие лжецы во всей Африке, — ответил Зама. — Но им далеко до Сомои.
— Значит, это шутка?
— Да, это шутка, — подтвердил Зама. — Глупая английская шутка. Нужно много лет на то, чтобы научиться понимать английские шутки. Некоторым людям это так и не удается.
Когда они поели, Луиза развернула ткань и принялась измерять и резать. А Джим и Зама распаковали тюки, собранные Джимом впопыхах, и начали изучать и перекладывать по-другому их содержимое.
Джим с облегчением надел наконец собственные сапоги и одежду, а мундир и бриджи Кейзера отдал Заме.
— Если нам придется столкнуться с дикими племенами на севере, ты сможешь произвести на них впечатление мундиром полковника компании, — сказал он.
Они почистили и смазали мушкеты, заменили кремни в замках. Затем, поставив на огонь горшок, расплавили в нем полоски свинца, чтобы отлить запас пуль для пистолета, который Джим забрал у полковника Кейзера. Мешочки с пулями для мушкетов и так оставались полны.
— Надо было тебе взять еще хотя бы пять бочонков пороха, — сказал Джиму Зама, наполняя пороховницы. — Если нам встретятся враждебные племена, когда мы будем охотиться, этого хватит ненадолго.
— Я бы прихватил еще пятьдесят бочонков, если бы нашел еще двадцать мулов, чтобы тащить их, — язвительно откликнулся Джим.
Затем он через всю хижину громко окликнул Луизу, которая ползала на коленях над расстеленной на полу тканью. Луиза с помощью уголька размечала ткань, прежде чем разрезать ее.
— Луиза, ты умеешь заряжать мушкет и стрелять?
Она смущенно покачала головой.
— Тогда придется тебя научить. — Он показал на ткань. — Что это ты сооружаешь?
— Юбку.
— Пара крепких штанов стала бы полезнее, и ткани ушло бы меньше.
Щеки девушки порозовели.
— Женщины не носят мужские штаны.
— Если они собираются ехать верхом, идти и бежать, как предстоит тебе, им следовало бы их носить. — Джим кивком показал на ее босые ноги. — Зама соорудит для тебя пару сапог из шкуры антилопы, чтобы носить с брюками.