Выбрать главу

В груди скрежетнул кремень, рождая жгучий огонь, стремительно растекающийся в горло, виски, уши. Болотные глаза мельком увидели приближающуюся фигуру. Идерис поспешил залить нерешительность внутри себя остатками содержимого в кружке перед собой. Кватрибалис всегда не допивал ром, объясняя это тем, что на дне самая горечь, а ром должен служить приправой в любом веселье своей тёплой сладостью, а не сыпать перец в горло.

Огонь слегка притушился скупыми каплями, но продолжил гореть. Фиолетовые глаза на светло-бронзовом лице убили способность двигаться. – Как же он себя любит, даже бабу, похожую на него нашёл, – насмешливо скакнуло в голове Идериса.

– Так это про тебя мне рассказывал Пьянто, – абсолютно чёрные волосы взвились волнами Буйного моря.

С появлением девушки стало как-то холоднее, будто она принесла с собой воздух Северного моря. – Пьянто? Даже представиться не может своим названным именем, – прошептал Идерис в своей голове.

– Интересно, как он меня представил, – выдавил Идерис глядя в намокшее дно пустой кружки.

– Ты можешь сделать это сам, – парень почувствовал жжение фиолетовых глаз на себе.

– Идерис Бьюго, – с тяжестью выкатил слова Идерис, – Или… Идерис. Просто Идерис. Да, лучше так, – мутно-зелёные глаза не отрывались от очень занимательной пустоты кружки.

– Лейла Мигула Арванда Сигвар, – быстро выкинула девушка, отрывая взгляд Идериса от излюбленного им дна кружки, – Или Арванда. Можешь ещё звать меня Арви, если вдруг решишь, что я достойна этого, – фиолетовые глаза вдруг стали такими знакомыми, похожими на…

– Пьянто Акстез Кватрибалис Сигвар, – болотные глаза смотрят в фиолетовые, – Так ты его сестра, теперь всё ясно. И в чём же заключается розыгрыш? – жёсткое квадратное лицо Идериса резко посерело.

– Никакого розыгрыша не будет. Да, я сестра Пьянто, не родная, правда, но тоже люблю повеселиться, как братец, спасибо папаше за эту черту. Сейчас я хочу узнать тебя получше, чтобы понять, что за человек находиться рядом с единственным, на кого мне не плевать в этом загаженном месте, – гладкий голос девушки зачерствел, сжал уши.

– Ладно, и что ты хочешь узнать?

– Это ведь Пьянто вытащил тебя из той гнилушки, – фиолетовые глаза яростно полыхнули, – Теперь ты рассчитываешь, что он поможет тебе встать на ноги, так?

– Что тебя в этом смущает? – Идерис неуверенно опёрся локтём о барную стойку, – Или ты не знакома со словом «дружба»?

– Такая «дружба» в одну калитку сведёт моего братца в могилу, – тяжесть фиолетовых глаз испепелила Идериса, – Из-за тебя у него уже проблем по горло, а что ты ему взамен предлагаешь? Ничего? Спасибо за дружбу?

– Кватрибалис, жук, не рассказал ей, – пронеслось в голове Идериса.

– Так и что в этом плохого? – решил съязвить парень, пользуясь опытом общения с Кватрибалисом, – Справится твой Пьянто, чё бухтеть то? – Идерис насмешливо откинулся на стуле, упёршись спиной в барную стойку.

Фиолетовые глаза девушки растрескались от гнева, кожа на носу, между глазами, сжалась от натянутого оскала. Одна рука Арванды схватила рубашку вместе с сюртуком, у самого горла, другая упала на бугорок между ног. Спина парня с силой вжалась в твёрдую поверхность стойки.

– Я тебе сейчас яйца отморожу, придурок! – голос девушки был таким же холодным, как и рука на мужественности.

Душа заледенела и унесла способность говорить с собой, за пределы тела. Всё вокруг замедлилось и затихло. Глаза ушли на потолок и застыли, занемев вместе с языком. Одновременный щелчок трёх курков вернул зрение и слух.

– Никаких пьяных разборок в моём баре, – тяжёлый бас Старого Дена, владельца заведения, исходил из-за стволов тредульца, – Вон отсюда, отребье, делайте что угодно снаружи! – спорить с тремя аргументами Старого Дена было сложно, поэтому Арванда отпустила бедолагу Идериса и стремительно исчезла в дверях бара.

– Тебя тоже касается, любовничек, – пули смотрели сквозь отверстия стволов прямо в болотные глаза Идериса.

Сквозь толпу зевак спешно пробился Кватрибалис, резко схватив друга за руку, и вышел вместе с ним из здания.

Такое никогда не забыть, даже находясь в отхожем месте мира. Шум снаружи слегка поутих, дав пришельцам донести свои слова до слуха Идериса.

– Ид! – пробилось сквозь тяжесть дождя.

– Улитка! – последовал другой, более мягкий, гладкий голос.

Не может этого быть. Идерис быстро пробежался по своему одеянию перед выходом из деревянного прогнившего кокона. Ткань изрядно поизносилась, заросла грязью и редкими следами еды, питья и крови. Дыры и рванины встречались повсюду, открывая, то посеревшую, ранее белую, рубашку, то начинающую стареть, кожу. В тот день он выглядел так же…