-- Вы, конечно, шутите, Холмс.
-- Ничуть. Неужели даже теперь, когда я все рассказал, вы не понимаете, как я узнал об этом?
-- Считайте меня идиотом, но должен признаться, что я не в состоянии уследить за ходом ваших мыслей. Например, откуда вы взяли, что он умен?
Вместо ответа Холмс нахлобучил шляпу себе на голову. Шляпа закрыла его лоб и уперлась в переносицу.
-- Видите, какой размер! -- сказал он.-- Не может же быть совершенно пустым такой большой череп.
-- Ну, а откуда вы взяли, что он обеднел?
-- Этой шляпе три года. Тогда были модными плоские поля, загнутые по краям. Шляпа лучшего качества. Взгляните-ка на эту шелковую ленту, на превосходную подкладку. Если три года назад человек был в состоянии купить столь дорогую шляпу и с тех пор не покупал ни одной, значит, дела у него пошатнулись.
-- Ну ладно, в этом, пожалуй, вы правы. Но откуда вы могли узнать, что он человек предусмотрительный, а в настоящее время переживает душевный упадок?
-- Предусмотрительность -- вот она, -- сказал он, показывая на петельку от шляпной резинки. -- Резинки не продают вместе со шляпой, их нужно покупать отдельно. Раз этот человек купил резинку и велел прикрепить к шляпе, значит, он заботился о том, чтобы уберечь ее от ветра. Но когда резинка оторвалась, а он не стал прилаживать новую, это значит, что он перестал следить за своей наружностью, опустился. Однако, с другой стороны, он пытался замазать чернилами пятна на шляпе, то есть не окончательно потерял чувство собственного достоинства.
-- Все это очень похоже на правду.
-- Что он человек средних лет, что у него седина, что он недавно стригся, что он помадит волосы -- все станет ясным, если внимательно посмотреть на нижнюю часть подкладки в шляпе. В лупу видны приставшие к подкладке волосы, аккуратно срезанные ножницами парикмахера и пахнущие помадой. Заметьте, что пыль на шляпе не уличная -- серая и жесткая, а домашняя -- бурая, пушистая. Значит, шляпа большей частью висела дома. А следы влажности на внутренней ее стороне говорят о том, как быстро потеет ее владелец, потому что не привык много двигаться.
-- А как вы узнали, что его разлюбила жена?
-- Шляпа не чищена несколько недель. Мой дорогой Уотсон, если бы я увидел, что ваша шляпа не чищена хотя бы неделю и вам позволяют выходить в таком виде, у меня появилось бы опасение, что вы имели несчастье утратить расположение вашей супруги.
-- А может быть, он холостяк?
-- Нет, он нес гуся именно для того, чтобы задобрить жену. Вспомните карточку, привязанную к лапке птицы.
-- У вас на все готов ответ. Но откуда вы знаете, что у него в доме нет газа?
-- Одно-два сальных пятна на шляпе -- случайность. Но когда я вижу их не меньше пяти, я не сомневаюсь, что человеку часто приходится пользоваться сальной свечой, --может быть, он поднимается ночью по лестнице, держа в одной руке шляпу, а в другой оплывшую свечу. Во всяком случае, от газа не бывает сальных пятен... Вы согласны со мною?
-- Да, все это очень остроумно, -- смеясь, сказал я. -Но, как вы сами сказали, тут еще нет преступления. Никто не пострадал -- разве что человек, потерявший гуся, -- значит, вы ломали себе голову зря.
Шерлок Холмс раскрыл было рот для ответа, но в это мгновение дверь распахнулась, и в комнату влетел Питерсон; щеки у него буквально пылали от волнения.
-- Гусь-то, гусь, мистер Холмс! -- задыхаясь, прокричал он.
-- Ну? Что с ним такое? Ожил он, что ли, и вылетел в кухонное окно? -- Холмс повернулся на кушетке, чтобы лучше всмотреться в возбужденное лицо Питерсона.
-- Посмотрите, сэр! Посмотрите, что жена нашла у него в зобу!
Питерсон протянул руку, и на ладони его мы увидели ярко сверкающий голубой камень чуть поменьше горошины. Камень был такой чистой воды, что светился на темной ладони, точно электрическая искра. Холмc присвистнул и опустился на кущетку.
-- Честной слово, Питерсон, вы нашли сокровище! Надеюсь, вы понимаете, что это такое?
-- Алмаз, сэр! Драгоценный камень! Он режет стекло, словно масло!
-- Не просто драгоценный камень -- это тот самый камень, который...
-- Неужели голубой карбункул графини Моркар? -- воскликнул я.
-- Конечно! Узнаю камень по описаниям, последнее время я каждый день вижу объявления о его пропаже в "Тайме". Камень этот единственный в своем роде, и можно только догадываться о его настоящей цене. Награда в тысячу фунтов, которую предлагают нашедшему, едва ли составляет двадцатую долю его стоимости.
-- Тысяча фунтов! О, Боже!
Посыльный бухнулся в кресло, изумленно тараща на нас глаза.
-- Награда наградой, но у меня есть основания думать, -сказал Холмс, -- что по некоторым соображениям графиня отдаст половину всех своих богатств, только бы вернуть этот камень.
-- Если память мне не изменяет, он пропал в гостинице "Космополитен", -- заметил я.
-- Совершенно верно, двадцать второго декабря, ровно пять дней назад. В краже этого камня обвинен Джон Хорнер, паяльщик. Улики против него так серьезны, что дело направлено в суд. Кажется, у меня есть об этом деле газетный отчет.
Шерлок Холмс долго рылся в газетах, наконец вытащил одну, разгладил ее, сложил пополам и прочитал следующее:
"КРАЖА ДРАГОЦЕННОСТЕЙ В ОТЕЛЕ
"КОСМОПОЛИТЕН"
Джон Хорнер, 26 лет, обвиняется в том, что 22 сего месяца похитил у графини Моркар из шкатулки драгоценный камень, известный под названием "Голубой карбункул". Джеймс Райдер, служащий отеля, показал, что в день кражи Хорнер припаивал расшатанный прут каминной решетки в комнате графини Моркар. Некоторое время Райдер находился в комнате с Хорнером, но потом его куда-то вызвали. Возвратившись, он увидел, что Хорнер исчез, бюро взломано и маленький сафьяновый футляр, в котором, как выяснилось впоследствии, графиня имела обыкновение держать дагоценный камень, валялся пустой на туалетном столике. Райдер сейчас же сообщил в полицию, и в тот же вечер Хорнер был арестован, но камня не нашли ни при нем, ни у него дома. Кэтрин Кыосек, горничная графини, показала, что, услышав отчаянный крик Райдера, она вбежала в комнату и тоже увидела пустой футляр. Полицейский инспектор Бродстрит из округа "Б" сообщил, что Хорнер отчаянно сопротивлялся при аресте и горячо доказывал свою невиновность. Поскольку стало известно, что арестованный и прежде судился за кражу, судья отказался разбирать дело и передал его суду присяжных. Хорнер, все время высказывавший признаки сильнейшего волнения, упал в обморок и был вынесен из зала суда".