Члены команды д’Агосты уже опрашивали соседей Марсалы в Саннисайде, Квинс. Все описывали Виктора как тихого одиночку, который держался особняком. Девушки у него не было. Вечеринок он не устраивал. С наркотиками явно связывался. Что ж, если так, возможно, у него и друзей-то не было, кроме лаборанта Сандовала из остеологического отдела. Родители жили в Миссури и годами не виделись с сыном. Тело было обнаружено в темном, редко посещаемом помещении музея без бумажника, часов и наличных денег. У д’Агосты не было сомнений: основным мотивом было ограбление. Марсала сопротивлялся, тупица-преступник запаниковал, и в панике же совершил убийство, а после затащил тело в альков Брюхоногих моллюсков.
Хуже всего было полное отсутствие точных улик... при их наличии. Д’Агоста и его команда, фактически, уже утонули в них: на месте преступления в изобилии присутствовали волосы, частички кожи, отпечатки... потому что тысячи людей прошли по этому коридору с момента последней уборки, оставляя свои следы повсюду. Детективы д’Агосты просматривали видеозаписи с камер видеонаблюдения музея, но пока что не обнаружили ничего подозрительного. Две сотни сотрудников работали поздно вечером — чтобы заработать себе отгулы на будущее. Рассматривая картину в целом, д’Агоста начал ясно осознавать: ему придется ломать голову над этим делом еще неделю, а то и две, тем самым впустую тратя свое время на тщетное тупиковое расследование. Результаты его трудов подошьют к пузатой папке этого дела, и со временем его просто... заморозят. Это будет еще одно жалкое нераскрытое убийство — с мегабайтами допросов, оцифрованными фотографиями, анализами от SOC, — которое завалит базы данных полицейского управления Нью-Йорка тоннами лишней информации, подобно грязной воде у пирса, и эти все усилия не приведут ни к чему, кроме падения репутации лейтенанта.
Направившись к выходу и ускорив шаг, д’Агоста вдруг заметил знакомую тень — высокая фигура, облаченная в черный костюм, вышагивающая по мраморному полу, несомненно, принадлежала агенту Пендергасту.
Д’Агоста поразился, увидев его — особенно здесь, в музее. Он не встречался с Пендергастом с того званого ужина, на который агент ФБР пригласил его за месяц до его предстоящей свадьбы. Блюда и вина, которыми он их угощал, были словно из иного мира. Пендергаст приготовил все сам, заручившись помощью своей японской экономки. Еда была просто несравненной... по крайней мере, пока Лора не изучила детально меню и не поняла, что именно они съели: среди всего прочего им подали рыбьи губы и суп из потрохов морского окуня (Sup Birbir Ikan), или, к примеру, вареный говяжий желудок с беконом, коньяком и белым вином (Tripes à La Mode Caen). Можно сказать, что лучшей частью того званого ужина явился сам Пендергаст. Он оправился от трагедии, постигшей его восемнадцать месяцев назад, и вернулся из последующего за этим визита на горнолыжный курорт в Колорадо уже без признаков прежней бледности и мертвецкой изможденности. Теперь он выглядел здоровым — как физически, так и эмоционально — и поддерживал свой несравненный сдержанный вид.
— Эй, Пендергаст! — д’Агоста поспешил через Ротонду и схватил агента за руку.
— Винсент, — светлые глаза Пендергаста на мгновение задержались на д’Агосте. — Как приятно видеть вас.
— Я хотел снова поблагодарить вас за тот ужин. Вы действительно превзошли самого себя, и это много значило для нас. Для нас обоих.
Пендергаст рассеянно кивнул, его взгляд скользнул по Ротонде. Казалось, он был поглощен какими-то далекими раздумьями.
— Что вы здесь делаете? — спросил д’Агоста.
— Я приходил... проконсультироваться с куратором.
— Забавно. Просто я занимался тем же самым, — д’Агоста рассмеялся. — Как в старые добрые времена, а?
Пендергаста, похоже, это вовсе не забавляло.
— Послушайте, если возможно, окажите мне услугу, — смутный, уклончивый взгляд агента встретил эту просьбу, и Д’Агоста поспешил изложить суть дела. — Не успел я вернуться из медового месяца, как Синглтон сбросил на меня дело об убийстве. Вчера вечером было найдено тело лаборанта из отдела остеологии с пробитой головой. Труп спрятали в отдаленном выставочном зале. Похоже на ограбление, переросшее в убийство. У вас отличный нюх на подобные вещи, и я подумал, что могу поделиться с вами некоторыми деталями и получить вашу...
В ходе этой тирады Пендергаст становился все более и более беспокойным. Теперь он смотрел на д’Агосту с таким выражением лица, что это невольно заставило лейтенанта прервать свою речь.
— Извините меня, мой дорогой Винсент, но я боюсь, что в настоящий момент у меня нет ни времени, ни интереса обсуждать с вами это дело. Хорошего дня.
И с коротким кивком он развернулся на каблуках и быстро направился в сторону выхода из музея.
10
В глубине величественного создания немецкого Ренессанса, в Дакоте, в конце череды взаимосвязанных и очень дорогих частных апартаментов, за скользящей перегородкой из дерева и рисовой бумаги, лежал anuchi-roji — внутренний садик японской чайной. Между карликовыми вечнозелеными деревьями извивалась тропа из плоского камня. Воздух был наполнен ароматом эвкалипта и звучанием песен невидимых птиц. Неподалеку находилась сама чайная — небольшая и безукоризненная, едва заметная в сумерках раннего вечера.
Это чудо — уединенный сад в изысканной миниатюре, расположенный в каменной громаде огромного жилого комплекса на Манхэттене, был создан агентом Пендергастом, как место для медитации и очищения души. Сейчас он сидел на скамье из дерева кейяки рядом с каменной дорожкой, откуда открывался вид на крошечный прудик с золотой рыбкой. Агент оставался неподвижным, глядя в темноту воды, где оранжево-белая рыбка двигалась среди теней в своем беспорядочном ритме.
Обычно это место приносило ему успокоение, отвлекало от мирских забот или, по крайней мере, давало временное забвение. Однако сегодня он не мог найти покой.
В кармане его пиджака завибрировал мобильный телефон, на который могло звонить менее полудюжины человек. Он взглянул на дисплей и увидел, что номер звонившего не определен.
— Да?
— Агент Пендергаст, — прозвучал сухо голос безымянного оперативника ЦРУ, с которым он встречался в тире два дня назад. Во время предыдущих встреч в голосе этого человека звучала некоторая усмешка, которая, словно бы, помогала ему избавиться от обычной дневной рутины. Сегодня эта усмешка отсутствовала.
— Да? — повторил Пендергаст.
— Я звоню, потому что знаю, что вы предпочитаете узнавать плохие новости раньше, а не позже.
Пендергаст заметно крепче сжал телефон.
— Продолжайте.
— Плохая новость заключается в том, что у меня вообще нет для вас новостей.
— Ясно.
— Я задействовал довольно серьезные активы, потратил немало денег и обратился за помощью как здесь, так и за границей. Нескольким агентам под прикрытием пришлось рисковать быть разоблаченными, выясняя, не скрывают ли члены иностранных правительств информацию об операции «Лесной Пожар». Но я пришел к вам с пустыми руками. Я не нашел никаких следов того, что Альбан когда-либо появлялся в Бразилии или где бы то ни было еще за границей. Нет никаких данных о его въезде в США — я использовал систему распознавания лиц на таможне и в службе внутренней безопасностей, и все безуспешно. У нас не нашлось никаких зацепок ни на местном, ни на федеральном уровне, которые могли бы вам хоть как-то помочь.
Пендергаст слушал, не перебивая.
— Есть, конечно, вероятность, что что-нибудь неожиданно всплывет — может, появится некий самородок из базы данных, который мы по какой-то причине упустили. Но сейчас я исчерпал запас своих стандартных трюков и даже больше.
Пендергаст все еще хранил молчание.
— Мне жаль, — послышалось на том конце провода. — Это... это сильно меня задевает. На моей работе при всех доступных мне средствах люди обычно добиваются успеха и привыкают к этому. Боюсь, я был слишком самоуверен во время нашей последней встречи, дал вам надежду.
— Нет нужды извиняться, — ответил, наконец, Пендергаст. — Я не склонен питать пустые надежды. Дело Альбана поистине сложное.
Некоторое время в трубке царило молчание, а затем агент ЦРУ заговорил снова:
— Есть еще кое-что, что вы, возможно, захотите узнать. Лейтенант Англер, следователь нью-йоркского полицейского управления, ведущий дело об убийстве вашего сына... Я просмотрел его внутренние отчеты. У него есть к вам определенный интерес.
— В самом деле?
— Ваше нежелание сотрудничать и ваше поведение подогрели его любопытство. Впрочем, как и ваше появление на вскрытии. А также ваш интерес к этому куску бирюзы, который вы убедили его одолжить вам на время, которое, как я понимаю, уже истекло. Будьте готовы, Англер может доставить вам неприятности.