— Спасибо, Педро, — кивнул д’Агоста, принимая от детектива письменный отчет.
— Что дальше? — осведомился Хименес.
Д'Агоста взглянул на часы: было четверть пятого.
— Вы с Конклином можете закругляться на сегодня. Можете пойти, освежиться где-нибудь за меня. Завтра в десять утра проведем совещание в зале для брифингов.
Хименес улыбнулся.
— Спасибо, сэр.
Д’Агоста тоскливо смотрел на его удаляющуюся спину. Он бы отдал что угодно, чтобы сейчас присоединиться к ребятам и немного выпить. Но нет: у него оставались дела, которые необходимо было завершить. Вздохнув, он бегло пролистал страницы отчета Хименеса. Затем, отложив его в сторону, вытащил из портфеля свой планшет и начал готовить собственный доклад для капитана Синглтона.
Невзирая на все старания его команды и два дня активной работы, в течение которых было потрачено более ста человеко-часов и проведено множество оперативно-розыскных мероприятий, ни одной приличной зацепки в деле об убийстве Виктора Марсалы не обнаружилось. Как и полезных свидетелей. Записи с камер наблюдения музея также не выявили ничего необычного. Основной вопрос заключался в том, как, черт возьми, преступнику удалось скрыться. Команда д’Агосты билась над этой загадкой с самого начала следствия.
Ни одна из великого множества обнаруженных на месте преступления улик, не оказалась существенно важной. Ни у кого из коллег Марсалы не было достаточного мотива для убийства, а даже у тех, кто испытывал к нему хоть малейшую неприязнь, было железное алиби. В своей частной жизни Виктор Марсала оказался скучным и законопослушным, как чертов епископ. Д’Агоста невольно ощутил укол обиды за то, что после стольких лет службы Синглтон подбросил ему такое дело.
Он начал составлять свой промежуточный отчет для капитана, где последовательно перечислил все предпринятые шаги расследования: все допросы, анкетные данные Марсалы, его судебно-медицинские и социальные данные, анализ записей с камер видеонаблюдения музея и заявления дежуривших охранников. Лейтенант отметил, что следующим его шагом — если капитан даст соответствующее распоряжение — будет дополнительный опрос сотрудников музея, работающих вне отдела остеологии. Это будет означать начало всеобщего опроса, после чего будет вестись перекрестное сопоставление данных. Также планировался более подробный допрос всех сотрудников музея, которые работали допоздна в ночь убийства. Впрочем, д’Агоста отметил, что, скорее всего, придется допросить всех сотрудников музея вне зависимости от того, работали они в тот день или нет. Лейтенант догадывался, что Синглтон на это не пойдет. Затраты времени, рабочей силы, и средств были слишком высоки, учитывая минимальный шанс найти зацепку. Нет, вероятно, капитан прикажет уменьшить усилия, прилагаемые к раскрытию этого дела, и позволит убийству Виктора Марсалы отойти на второй план. В то же самое время, силы будут перенаправлены на другие расследования. Таким был обычный путь "глухаря"[49].
Лейтенант закончил свой отчет, быстро перечитал его и переслал Синглтону, после чего отключил планшет. Подняв глаза, он был потрясен, увидев, что на единственном стуле напротив его письменного стола сидит агент Пендергаст. Д’Агоста не видел и не слышал, как и когда он вошел.
— Господи! — воскликнул д’Агоста, сделав глубокий вдох и пытаясь прийти в себя после испуга. — Признавайтесь, вам просто нравится вот так подкрадываться к людям?
— Я признаю, что нахожу это забавным. Большинство людей следит за своим окружением не более бдительно, чем это делают, скажем, голотурии[50].
— Спасибо. Ценная информация. Так... что вас сюда привело?
— Вы, мой дорогой Винсент.
Д’Агоста внимательно посмотрел на агента. Он слышал, что накануне был убит его сын. В ретроспективе д’Агоста понимал, отчего Пендергаст был так краток и довольно резок с ним в Ротонде музея.
— Слушайте, — немного смущенно начал он, — я очень сожалею о случившемся. Знаете, когда я подошел к вам, тогда, в Ротонде, я еще не слышал о вашем сыне, я только вернулся с медового месяца и еще не успел войти в курс текущих дел...
Пендергаст приподнял руку, и д’Агоста замолчал.
— Если кому и следует приносить извинения, так это мне.
— Забудьте.
— И все же краткое объяснение было бы уместно. Я предпочел бы дать его сейчас, дабы не возвращаться к этой теме снова.
— Что ж, как знаете.
Пендергаст подался вперед на стуле.
— Винсент, вам известно, что у меня был сын, Альбан. И что он был опасным социопатом. В последний раз я видел его полтора года назад, когда он исчез в глубине бразильских джунглей после того, как совершил серию убийств в отелях здесь, в Нью-Йорке.
— Я не слышал об этом...
— С тех пор он ни разу не объявлялся... пока его труп не подбросили на порог моего дома четыре дня тому назад. Я не имею ни малейшего понятия, кто и как это сделал. Лейтенант Англер ведет расследование, и я боюсь, что он не отвечает требованиям этого дела.
— Я хорошо его знаю. Вообще-то, он чертовски хороший детектив.
— У меня нет сомнений в его компетентности. Именно поэтому я вынужден был обратиться к компьютерному специалисту, который удалил все данные о найденных ДНК по делу «Убийцы из отелей» из файлов нью-йоркской полиции. Вспомните собственное заявление, в котором вы утверждали, что Альбан и отельный убийца — это одно и то же лицо. К счастью для меня, это заявление так и не было воспринято всерьез. Как бы то ни было, у Англера ныне нет возможности сравнить ДНК моего сына с ДНК из базы данных и найти совпадение.
— Господи Боже, я не хочу больше ничего слышать.
— В любом случае Англер столкнулся с самым необычным убийцей в своей карьере, и ему не удастся отыскать его. Но все вышеперечисленное — моя забота, не ваша. Теперь вернемся к тому, почему я сейчас здесь. В последний раз, когда мы с вами разговаривали, вы обратились ко мне за советом.
— Верно. Но у вас ведь есть более важные дела...
— Я был бы рад отвлечься от них.
Д’Агоста пристально посмотрел на агента ФБР. Он выглядел изможденным, как и всегда, но при этом казался совершенно спокойным. Бледно-голубые глаза смотрели на лейтенанта в ответ с прохладцей. Воистину, Пендергаст был самым странным человеком из всех, кого д’Агоста когда-либо встречал, и только Бог мог знать, что происходило в душе этого человека за его холодной наружностью.
— Хорошо. Здорово. Но я предупреждаю вас, что это дело — полное фуфло.
Д’Агоста поделился с другом деталями преступления: рассказал о том, как обнаружили тело, описал место преступления, упомянул о массе улик (ни одна из которых не оказалась полезной), вкратце описал доклады охранников и основные тезисы разговоров с кураторами и лаборантами из отдела остеологии. Пендергаст выслушал все и приступил к более подробному изучению этого дела, погрузившись в полное оцепенение — если не считать случайных движений его серебристых глаз.
Неожиданно в углу появилась тень, и Пендергаст поднял взгляд. Д’Агоста оглянулся через плечо, проследив за реакцией друга, и увидел высокую, грузную фигуру Морриса Фрисби, главы отдела. Когда д’Агоста опрашивал его впервые, он был удивлен, встретив не сутулого близорукого куратора, как он ожидал, а сильного, спортивного мужчину, которого опасались все его подчиненные. Д’Агоста и сам чувствовал себя рядом с ним несколько сконфуженно. Фрисби был одет в дорогой костюм в полоску и красный галстук, а в его голосе слышался характерный акцент верхнего Нью-Йорка. При своем росте более шести футов он словно бы заполнял собой большую часть небольшой комнатки. Куратор перевел взгляд с д’Агосты на Пендергаста и обратно, буквально излучая раздражение. Он не скрывал, что ему совсем не нравилось пребывание полиции на его территории.
— Вы все еще здесь, — произнес он. При этом, он, скорее утверждал, нежели вопрошал.
— Дело ведь еще не раскрыто, — ответил д’Агоста.
— И вряд ли будет. Это было случайное преступление, совершенное кем-то извне. Марсала просто оказался не в том месте и не в то время. Убийство не имеет ничего общего с отделом остеологии. Насколько я знаю, вы уже неоднократно допрашивали моих сотрудников, у которых, между прочим, много работы — важной исследовательской работы. Так что могу я надеяться, что вы завершите свое расследование в кратчайшие сроки и позволите моим сотрудникам продолжать работу в спокойной обстановке?
— Кто этот человек, лейтенант? — мягко обратился Пендергаст к д’Агосте.
— Я доктор Моррис Фрисби, — сухо представился куратор, ответив Пендергасту. У него были темно-синие глаза с очень крупными белками, и теперь они сфокусировались на агенте ФБР, как два прожектора. — Я начальник антропологической секции.
— Ах, да. Вы получили повышение после таинственного исчезновения Хьюго Мензиса, если я не ошибаюсь.
49
«Глухарь» (он же «висяк», «висячка») — на жаргоне работников уголовного розыска преступление, вероятность раскрытия которого крайне мала. Нежелательное для сотрудников полиции явление, ибо из-за «глухарей» («висяков») снижается процент раскрываемости.
50
Голотурии, или морские кубышки, или морские огурцы (лат.