Марго застыла у полуоткрытой двери кабинета Йоргенсена, не решаясь постучать — она помнила, как он вечно ворчал на всех, кто отваживался его побеспокоить. Со своего ракурса Марго видела, что старик сейчас был занят каким-то исследованием: он склонился над стручками растения и увлеченно изучал их под микроскопом. Голова его со времени аспирантской работы Марго успела полностью облысеть, но кустистые брови продолжали топорщиться в разные стороны.
Марго постучала.
— Доктор Йоргенсен? — позвала она.
Голова ученого повернулась, и пара тусклых голубых глаз уставилась на посетительницу. Он не произнес ни слова, но в его взгляде сквозило неприкрытое раздражение.
— Извините, что побеспокоила вас.
Извинения были встречены неразборчивым бормотанием. Поскольку приглашения войти не последовало, Марго вошла без него.
— Я Марго Грин, — представилась она, протягивая свою руку. — Работаю здесь.
Йоргенсен вновь что-то буркнул себе под нос и протянул свою иссохшуюся руку, отвечая на рукопожатие. В следующий миг брови его удивленно приподнялись.
— Марго Грин... Ах, да! Вы были вовлечены во всю эту ужасную историю с убийствами, — он покачал головой. — Я был другом Уиттлси, бедная старая душа.
Марго сглотнула подступивший к горлу ком и поспешила сменить тему.
— Это было давно, и я уже почти ничего не помню, — солгала она. — Я хотела бы узнать…
— Но я помню, — перебил ее Йоргенсен. — И помню вас. Странное дело: мне кажется, я недавно слышал, как в музее говорили о вас. Сейчас… когда же это было?.. — ученый осмотрелся, словно в поисках подсказки, но ничего не нашел и взглянул на посетительницу. — А что случилось с тем высокий парнем с челкой, с которым вы пошли в обход? Вы помните, ну тот, который любил звук своего собственного голоса?
Марго замешкалась.
— Он… умер.
Йоргенсен недоуменно замер на мгновение.
— Умер? — переспросил он, поджав губы. — Да-а, это были темные дни. Так много смертей. А мне казалось, вы ушли из музея. Поговаривали, что в поисках лучшей жизни.
— Ушла, — она замешкалась. — Здесь… осталось слишком много плохих воспоминаний. Сейчас я работаю в Медицинском фонде.
Последовал небольшой кивок головой, и Марго почувствовала воодушевление.
— Мне нужна ваша помощь. Несколько советов по ботанике.
— Что ж, я с удовольствием.
— Вы ведь знакомы с микрогетеротрофами?
— Да.
— Прекрасно. Меня интересует растение, называемое американской тисмией.
— Знаю такое. Оно считается исчезнувшим.
Марго сделала глубокий вдох.
— Я знаю. Просто я надеялась... скажите, возможно ли, что образец подобного микрогетеротрофа есть в коллекции музея?
Йоргенсен откинулся на спинку стула и сложил пальцы рук домиком. Марго почувствовала, что сейчас последует лекция.
— Американская тисмия, — произнес он, как будто не расслышав ее последней фразы, — в ботанических кругах была довольно популярным растением. Не только как вымерший вид, нет. Еще во времена своего существования она была одним из самых редких известных растений. Всего один ботаник сумел найти ее и взять образцы. Само же растение вымерло примерно в 1916 году, когда активно застраивалась территория Чикаго. Сейчас американская тисмия пропала без следа.
Марго притворилась, что ее заинтересовала эта мини-лекция, хотя она уже знала каждую ее деталь. Йоргенсен замолчал, так и не ответив на ее вопрос.
— Так, — неуверенно произнесла она, — вы говорите, только один ботаник смог взять образцы?
— Именно это я и сказал.
— И что же случилось с теми образцами?
Лицо Йоргенсен сморщилось от странной, почти заговорщицкой улыбки.
— Конечно же, они здесь.
— Здесь? В коллекции музея?
Кивок.
— Почему же они не указаны в онлайн каталоге?
Йоргенсен пренебрежительно махнул рукой.
— Потому что они в Хранилище гербария. Для таких образцов есть отдельный каталог.
Марго потеряла дар речи. Она попросту не могла поверить в свою удачу.
— Хм, и как я могу получить к ним доступ?
— Вы не можете.
— Но они нужны мне для исследований.
Лицо Йоргенсена сделалось сочувствующим.
— Моя дорогая девочка, — начал он, — доступ к Хранилищу гербария для музейных кураторов строго ограничен, и возможен только с письменного разрешения самого директора, — а далее его голос приобрел назидательный тон. — Эти вымершие растения очень хрупкие, и просто могут не перенести обращения неопытных специалистов.
— Но я же не неопытный дилетант! Я этнофармаколог, и у меня есть веская причина — очень веская причина — изучить этот образец.
Кустистые брови Йоргенсена вновь взлетели вверх.
— И что же это за причина?
— Я… эм… провожу исследование медицины XIX века.
— Минуточку, — перебил ее Йоргенсен, — Теперь я вспомнил, где упоминалось ваше имя!
Иссохшая рука потянулась и извлекла лист из верхней стопки бумаг.
— Недавно я получил сообщение об изменении вашего статуса здесь, в музее.
Марго резко выпрямилась.
— Что?
Йоргенсен взглянул на документ, а затем протянул его ей.
— Смотрите сами.
Это было уведомление от доктора Фрисби для всех сотрудников кафедры ботаники. И оно оказалось весьма кратким:
«Пожалуйста, обратите внимание на изменение статуса в отношении внешнего исследователя доктора Марго Грин, этнофармаколога работающего в институте Пирсона. Ее права доступа к коллекциям были понижены с уровня 1 до уровня 5. Изменения вступают в силу немедленно».
Марго хорошо знала, как эту небольшую записку перевести с бюрократического языка: доступ «уровень 5» означал фактически полное отсутствие доступа.
— Когда вы получили это?
— Сегодня утром.
— Почему же вы не сказали об этом раньше?
— В последние дни я не обращал особого внимания на подобные документы. Это чудо, что я вообще о нем вспомнил. Знаете ли, мне восемьдесят пять лет, и память моя уже не та, что раньше.
Марго села в кресло, пытаясь взять под контроль свои чувства. Выражение злости перед Йоргенсеном ни к чему хорошему не приведет. «Лучше быть честной», — подумала она.
— Доктор Йоргенсен, у меня есть друг, который серьезно болен. На самом деле, он умирает.
Медленный, заинтересованный кивок.
— Единственное, что может его спасти — это экстракт из этого растения. Американской тисмии.
Йоргенсен нахмурился.
— Моя дорогая девочка... — начал он. Марго с трудом сглотнула: подобное обращение выводило ее из себя, — вы же не можете говорить это всерьез. Если это растение действительно может спасти его жизнь, могу ли я увидеть медицинское заключение на этот счет, подписанное его лечащим врачом?
— Позвольте мне объяснить. Мой друг был отравлен веществом, которого давно нет в медицинском обороте. Но в архивах изобретателя этого яда мы нашли формулу противоядия, и экстракт американской тисмии должен входить в его состав. Об этом не знает ни один врач на земле.
— Простите, но это звучит как полная чушь.
— Я обещаю...
— Но даже если бы это было законно, — продолжил он, перебив ее, — я никогда бы не допустил уничтожения образца исчезнувшего растения — последнего в своем роде — для создания одной порции лекарства. В чем ценность обычной человеческой жизни перед лицом последнего существующего экземпляра вымершего растения?
— Вы... — Марго взглянула на его лицо, перекошенное явными признаками крайнего неодобрения. Она была поражена его фразой, которой он так обыденно выразил то, что научный образец стоит больше, чем человеческая жизнь. Она сделала вывод, что никогда не сможет понять этого человека.
Марго лихорадочно размышляла. Она посещала Хранилище гербария много лет назад и помнила, что фактически его вход был защищен только кодовым замком. Комбинации таких замков в целях безопасности менялись на регулярной основе. Она посмотрела на Йоргенсена. Он скрестил руки на груди и нахмурился, глядя на нее и ожидая, пока она закончит то, что начала говорить.
Он сказал, что его память стала не столь острой, как в былые дни. Эта деталь сейчас имела ключевое значение. Марго бегло осмотрела кабинет. Наверняка, он записал комбинацию от замка Хранилища гербария, чтобы не забыть ее. Но где он мог ее зафиксировать? В книге? На его столе? Она вспомнила старый фильм Хичкока «Марни», где бизнесмен держал шифр к своему сейфу в запертом ящике рабочего стола. Записанная комбинация могла находиться в тысяче мест даже здесь, в небольшом кабинете. Марго понадеялась, что есть шанс заставить его раскрыть свой тайник.
— Доктор Грин, вам еще что-то нужно?
Марго знала, что если она быстро что-нибудь не придумает, то никогда не попадет в это хранилище... и Пендергаст умрет. Ставки были слишком высоки.
Она пристально посмотрела на Йоргенсена.
— Где вы прячете комбинацию к Хранилищу?
По его лицу пробежала неуловимая гамма чувств, взгляд снова сконцентрировался на Марго.
— Какой оскорбительный вопрос! Знаете, я потратил на вас уже достаточно времени. Хорошего дня, доктор Грин.