— Это лейтенант д’Агоста, — сказала она.
— Скажите ему, что меня нет.
С выражением неодобрения миссис Траск продолжала настаивать, протягивая телефон.
— Он очень настойчив.
Констанс нехотя взяла трубку и приложила неимоверные усилия, чтобы показаться радушной.
— Да, лейтенант?
— Я хочу, чтобы вы и Марго явились сюда. Живо.
— Боюсь, в настоящий момент мы очень заняты, — ответила Констанс.
— У меня появилась важная информация. Есть несколько очень, очень плохих людей замешанных в этом. Вас и Марго собираются убить. Я хочу помочь.
— Вы не сможете помочь нам, — отрезала Констанс.
— Почему?
— Потому что... — она замолчала.
— Потому что вы планируете незаконное дерьмо?
Ответа не последовало.
— Констанс, немедленно тащите ко мне свою задницу! Или, да поможет мне Бог, я приду к вам с отрядом и доставлю вас сюда собственноручно.
58
— Давайте повторим еще раз, — попросил д’Агоста. День уже клонился к вечеру, а Марго и Констанс все еще сидели в офисе лейтенанта. — Вы говорите, что нашли лекарство от того, чем отравили Пендергаста?
— Противоядие, — подсказала Констанс. — Разработанное Иезекиилем Пендергастом, чтобы нейтрализовать эффект своего же эликсира.
— Однако вы не уверены.
— Не до конца, — ответила Марго. — Но мы должны попробовать.
Д'Агоста откинулся на спинку кресла. Все это казалось сущим безумием.
— И у вас есть все компоненты?
— Все, кроме двух, — сказала Марго. — Это растения, и мы знаем, где их найти.
— И где же?
Обе промолчали. Д'Агоста пристально взглянул на Марго.
— Дайте угадаю: вы собираетесь ограбить музей.
Опять тишина. Лицо Марго побледнело и напряглось, но в ее глазах сиял решительный блеск. Д'Агоста провел рукой по своей лысеющей макушке и пристально посмотрел на двух дерзких женщин, сидящих через стол от него.
— Послушайте. Я уже не первый день работаю в полиции. Я не идиот и я знаю, что вы планируете что-то незаконное. Но, честно говоря, сейчас мне на это плевать. Пендергаст — мой друг. Что меня действительно волнует, так это то, чтобы вы успешно заполучили эти растения. И не были убиты в процессе этого. Вы понимаете?
Марго, наконец, кивнула. Д'Агоста повернулся к Констанс.
— А вы?
— И я понимаю, — ответила она, но в выражении ее лица сквозило ощутимое несогласие. — Вы сказали, что у вас имеются сведения исключительной важности. Поведаете их нам?
— Если я прав, то этот Барбо намного опаснее, чем кто-либо мог вообразить. Вам понадобится подкрепление. Позвольте мне помочь вам достать эти растения, где бы они ни находились.
Снова тишина. Наконец, Констанс поднялась.
— Как вы собираетесь нам помочь? Вы ведь сами отметили незаконность сего мероприятия.
— Констанс права, — согласилась с ней Марго. — Вы можете хотя бы вообразить грядущие бюрократические формальности? А ведь у нас совершенно нет на них времени. Пендергаст наш друг — ваш друг — и он умирает. Нужно действовать быстро.
Д'Агоста почувствовал, что теряет самообладание.
— Я прекрасно осознаю все это, поэтому и готов переступить черту. Послушайте, черт возьми, если вы не позволите мне помочь, я собираюсь запереть вас обеих в камере. Прямо сейчас. Для вашей же собственной безопасности.
— Если вы сделаете это, Алоизий непременно умрет, — заметила Констанс с деланной холодностью.
Д'Агоста шумно выдохнул.
— Я не позволю вам двоим бегать повсюду, играя в полицейских. Барбо и его люди были на шаг впереди нас все это время. Как вы думаете, я буду себя чувствовать с тремя смертями на сердце вместо одной? Потому что он вполне может попытаться остановить вас.
— Я надеюсь, что он именно так и поступит, — отрезала Констанс. — А теперь я боюсь, что мы должны идти.
— Клянусь Богом, я запру вас в камере!
— Нет, — тихо и почти угрожающе произнесла Констанс, — вы этого не сделаете.
Д'Агоста поднялся.
— Оставайтесь здесь. Никуда не уходите.
Он покинул свой кабинет, закрыв за собой дверь, и подошел к сержанту Джозефу, занимающему удаленный рабочий стол.
— Сержант? Видите этих двоих в моем кабинете? Когда они уйдут, я хочу, чтобы за ними установили наблюдение. Слежка двадцать четыре часа семь дней в неделю, пока я не дам дальнейших распоряжений.
Джозеф обернулся на офис д’Агосты. Лейтенант проследил за его взглядом. Через стеклянные двери он увидел, как Констанс и Марго разговаривают между собой.
— Да, сэр, — ответил Джозеф и вытащил официальный бланк. — Теперь, могу я узнать их имена?
Д'Агоста подумал и махнул рукой.
— Забудьте, что я сказал. У меня есть другая идея.
— Конечно, сэр.
Д'Агоста открыл дверь своего кабинета, вошел и пристально посмотрел на обеих женщин.
— Если вы планируете отправиться в музей, чтобы украсть несколько растений, вам нужно беспокоиться не об охранниках, а о людях Барбо. Вы это понимаете?
Женщины утвердительно закивали.
— Убирайтесь отсюда.
Они ушли.
Д'Агоста смотрел на пустой дверной проем, и его переполняла бессильная злоба. Черт побери, он никогда не встречал в своей жизни более невероятных женщин, чем эти двое! Но существует только один хороший способ обезопасить их или хотя бы уменьшить их шансы пересечься с Барбо: выписать ордер на арест этого человека, привести его на допрос и держать его задницу в участке до тех пор, пока Констанс и Марго буду делать то, что должны. Однако чтобы заполучить ордер, потребуется обработать все доказательства, которые у него есть, объединить их и подать окружному прокурору.
Он повернулся к своему компьютеру и начал яростно печатать.
Офисы полицейского управления погрузились в молчание. В участке это было типичное предвечернее затишье: большинство офицеров находились на заданиях, но должны были вскоре вернуться, чтобы зарегистрировать преступников или написать рапорты. Прошла минута, затем вторая. А после во внешнем коридоре послышались мягкие шаги.
Спустя мгновение появился сержант Слейд. Он вышел из кабинета, из которого, если встать с определенного ракурса, открывался прекрасный вид на офис д’Агосты.
Сержант прошел мимо двери лейтенанта и остановился у следующей за ней — двери в пустую комнату, в которой лейтенант и другие офицеры полицейского управления хранили сопутствующую документацию по расследованиям.
Слейд, как бы невзначай, осмотрелся вокруг. Рядом никого не было. Повернув ручку, он открыл дверь пустого кабинета, вошел внутрь и запер ее за собой. Свет был выключен, и включать его сержант не стал.
Убедившись, что остался незамеченным, он направился в сторону стены, общей с кабинетом д’Агосты, из-за которой звуки разговоров доносились практически без потери громкости. Стена была заставлена кучей коробок, и Слейд опустился на колени, чтобы осторожно отодвинуть их в сторону. Приложив пальцы к стене, он ощупывал ее несколько мгновений, пока не нашел то, что искал: крошечный микрофон, встроенный в гипсокартон, с прилагаемым к нему миниатюрным, голосовым активатором цифрового диктофона.
Поднявшись на ноги и закинув кусок лакричной ириски в рот, Слейд подключил наушник к устройству, затем вставил его в ухо и включил диктофон. Он прослушал запись за несколько минут, медленно кивая самому себе. Сначала он услышал тщетный спор д’Агосты с посетительницами, затем прозвучал скрип открывающейся двери, за которым последовал разговор двух женщин:
« — Где же именно в музее находится то растение?
— В Хранилище гербария. Я знаю, где оно расположено, и у меня есть код доступа к нему. А что у вас?
— Растение, которое нужно мне, находится в Водном зале Бруклинского Ботанического сада. Когда сад закроется, и на улице стемнеет, я спокойно найду его. Мы не смеем больше ждать».
Слейд улыбнулся. Он собирался получить за эти сведения хорошее вознаграждение.
Убрав прибор в карман, он аккуратно поставил ящики на место и направился к двери кабинета. Открыв ее, он еще раз убедился, что его не заметили, затем вышел и медленной походкой зашагал вдоль по коридору. Звуки разговоров из кабинета д’Агосты все еще продолжали звучать в его ушах.
59
Врата «Небесного кладбища» располагались на вершине утеса, слегка усеянного деревьями, с видом на Шрун-лейк. К востоку отсюда в зеленой дали лежал Форт Тикондерога, охранявший подходы к Гудзону. Далеко на севере возвышалась громада горы Марси, самой высокой горы в штате Нью-Йорк.
Джон Барбо задумчиво шагал по ухоженной траве, неспешно прокладывая себе путь между надгробиями. Земля то поднималась под ногами, то опускалась, медленно и грациозно изгибаясь. То тут, то там показывались извилистые усыпанные гравием тропки, виляющие в зарослях деревьев. Листья рассеивали лучи полуденного солнца и бросали пестрые тени на сонный пасторальный пейзаж.
Наконец, Барбо подошел к небольшому изысканному семейному участку, состоящему из двух мемориалов, окруженных невысоким железным забором. Он шагнул внутрь и подошел ближе: статуя ангела с прижатыми к груди руками и заплаканными глазами, словно в мольбе, смотрела в небо. В основании памятника было высечено имя: ФЕЛИСИТИ БАРБО. Никаких дат указано не было.