Патологоанатом навис над металлическим судном, в котором лежал желудок, работая над ним руками в перчатках, используя то скальпель, то длинные щипцы, которые ему подавал склонившийся близко к нему ассистент. Запах в прозекторской заметно ухудшился.
Внезапно раздался шум: что-то со звоном упало в стальное судно. Патологоанатом тихо ахнул. Он обратился к своему ассистенту, который передал ему новый пинцет. С его помощью Константинеску поднял со дна судна что-то округлое, переливающееся разными цветами. У этого предмета была странная форма. Это был синий камень — драгоценный камень.
Боковым зрением Константинеску заметил, что Пендергаст, наконец, отреагировал. Патологоанатом продолжал удерживать камень пинцетом, смотря на него и поворачивая из стороны в сторону.
— Так-так, — пробормотал он.
Он положил камень в пакет для улик и затем запечатал его. Как только доктор закончил со своей находкой, Англер заметил, что Пендергаст подошел ближе и внимательно присмотрелся к камню. В его отстраненном взгляде все еще нельзя было прочесть никаких эмоций, однако в них возник голод, нужда, которая почти оттолкнула Англера в сторону.
— Этот камень, — сказал Пендергаст. — Я должен его забрать.
Лейтенант не был уверен, что расслышал правильно.
— Забрать его? Этот камень — первая более-менее внятная улика, которую мы нашли.
— Именно. Вот, почему он мне необходим.
Англер нервно облизнул губы.
— Послушайте, агент Пендергаст. Я понимаю, тело, лежащее на этой каталке — ваш сын, и я понимаю, что вам нелегко. Но это официальное расследование, у нас есть правила определенных следственных процедур, которым мы должны подчиняться, а с такими незначительными уликами, как сейчас, вы должны знать, что это...
— У меня есть ресурсы, которые могут помочь. Мне нужен этот камень, я должен забрать его, — Пендергаст подошел ближе, направив взгляд на Англера. — Пожалуйста.
Англеру пришлось сознательно заставить себя не отступить перед напряженным взглядом Пендергаста. Что-то подсказывало ему, что секунду назад Пендергаст использовал слово, которое явно произносит довольно редко. Он помолчал мгновение, разрываясь между противоречивыми чувствами. Этот порыв убедил Англера лишь в одном — Пендергаст действительно хотел узнать, что произошло с его сыном. Ему вдруг стало жаль этого человека.
— Он должен быть зарегистрирован как улика, — ответил лейтенант. — Сфотографирован, полностью описан, каталогизирован, введен в базу данных. Вы можете пока выписать его из числа улик, но вы обязаны строго соблюдать протоколы и цепочки поставок. Камень должен быть возвращен в течение суток.
Пендергаст кивнул.
— Спасибо.
— Двадцать четыре часа, агент Пендергаст. И ни часом больше.
Но он обнаружил, что разговаривает со спиной агента. Пендергаст быстро направлялся к двери, а медицинский халат развевался позади него.
7
Отдел остеологии Нью-Йоркского Музея Естественной Истории являл собой бесконечный лабиринт комнат, спрятанный под широкими плоскими крышами, в который можно было попасть, лишь миновав массивные двойные двери в конце длинного коридора, идущего через офисные помещения на пятом этаже музея. Оттуда в отдел остеологии вел гигантский, медленно движущийся грузовой лифт, войдя в который д’Агоста обнаружил, что вынужден делить пространство с тушей обезьяны, растянувшейся на тележке. В этот момент он понял, почему отдел находится столь далеко от остальных помещений музея: здесь распространялась чудовищная вонь, которая может исходить — как бы сказал его отец — только от шлюхи во время отлива.
Грузовой лифт остановился, верхняя и нижняя двери открылись, и д’Агоста ступил в отдел остеологии, нетерпеливо потирая руки и осматриваясь. Его следующего свидетеля звали Моррис Фрисби, и он был председателем антропологического и остеологического факультетов. Д’Агоста не возлагал особых надежд на показания Фрисби: господин председатель только сегодня утром вернулся с конференции в Бостоне, поэтому во время смерти лаборанта его в музее не было. Однако юноша, который двигался сейчас навстречу д’Агосте, мог оказаться более полезным. Его звали Марк Сандовал, он работал лаборантом в отделе остеологии, который, как стало известно, недавно на неделю слег с летней простудой.