Сандовал закрыл за посетителем входные двери остеологического отдела. Он выглядел так, будто все еще болел: глаза были красными и припухшими, кожа лица — бледной, и он то и дело вытирал нос салфеткой. «По крайней мере», — подумал д’Агоста, — «этого парня не мучает эта жуткая вонь. Хотя, надо думать, он уже к ней привык».
— Я пришел на встречу с доктором Фрисби на десять минут раньше срока, — сказал д’Агоста. — Так что, может, пока позволите мне тут осмотреться? Я хочу увидеть, где именно работал Марсала.
— Ну-у, — Сандовал сглотнул и оглянулся через плечо.
— Какие-то проблемы? — осведомился д‘Агоста.
— Дело... — и снова взгляд через плечо. Голос молодого человека при этом зазвучал тише. — Дело в докторе Фрисби. Он не очень любит, когда... — не договорив, он умолк.
Д’Агоста сразу все понял. Без сомнения, Фрисби был типичным музейным бюрократом, ревностно охраняющим свою вотчину и смертельно не любящим публичность. Нетрудно было представить себе образ этого куратора: твидовый пиджак с тянущимся за ним запахом недокуренного табака в трубке, дрожащая от испуга бородка, неровно обработанная бритвой из-за спешки и волнения.
— Не переживайте, — успокоил д’Агоста молодого человека. — Я не назову профессору вашего имени.
Сандовал немного поколебался, но затем повел лейтенанта по коридору.
— Я так понимаю, Марсала с вами работал чаще и теснее, чем с остальными, — начал д’Агоста.
— Наверное, теснее он вряд ли бы с кем-то сработался, — молодой человек все еще выглядел напряженным.
— Он слыл не очень общительным, ведь так?
Сандовал пожал плечами.
— Я не хочу плохо говорить о мертвом.
Д’Агоста извлек свой блокнот.
— И все же расскажите мне о нем, что сможете.
Сандовал снова вытер салфеткой нос.
— Он был... ну, довольно жестким парнем, с ним трудно было поладить. А все дело крылось в, скажем так, затаенной обиде.
— Какого рода обиде?
— Ну, можно сказать, что он неудавшийся ученый.
Они прошли мимо чего-то, что показалось д’Агосте дверью в гигантский морозильник.
— Продолжайте.
— Он поступил в колледж, но не смог сдать органическую химию, а без нее ты, считай, труп, потому что, чтобы написать докторскую для Пи-эйч-Ди[25], требуется знание и органической химии, и биологии. После колледжа он устроился сюда лаборантом. Он отлично работал с костями, но без ученой степени продвинуться дальше по карьерной лестнице он не мог, и это сильно било по его гордости. Он не любил ученых, которые постоянно раздавали ему указания. Быстро раздражался, и всем приходилось излишне с ним церемониться. Даже мне — притом, что я был тем человеком, кого Виктор в наибольшей степени мог назвать здесь своим другом. Но это ничего не значило.
Сандовал провел лейтенанта через дверь, расположенную слева. Д’Агоста оказался в комнате, в которой располагалось множество огромных металлических чанов. Прямо над головой висел целый ряд гигантских вытяжек, активно всасывающих воздух. Помещение явно было оборудовано мощной вентиляционной системой, но даже это не помогало — вонь здесь стала еще сильнее.
— Это комната мацерации[26], — пояснил Сандовал.
— Комната чего?
— Мацерации, — Сандовал снова приложил салфетку к носу. — Как видите, основная работа здесь, в отделе остеологии, состоит в том, чтобы получить тела и отделить плоть от костей.
— Тела? В том числе и человеческие?
Сандовал усмехнулся.
— В былые времена и такое бывало. Иногда. Ну, знаете, некоторые ведь завещали свои тела медицинской науке. Теперь же нам поступают только тела животных. Более крупные экземпляры помещаются в эти чаны, наполненные теплой водой. Это не стерильный процесс. Если оставить образец в чане достаточно надолго, он размокает, разжижается, а когда вы его вытаскиваете, у вас остаются только кости, — Сандовал указал на ближайший чан, заполненный мутной жидкостью. — В данный момент здесь мацерируется горилла.
В это время в помещение вошел другой лаборант, кативший перед собой тележку с мертвой обезьяной.
— А это, — объяснил Сандовал, — снежная обезьяна из Зоопарка Центрального Парка. У нас с ними договор: все умершие там животные поступают в наш отдел.
Д’Агоста сглотнул подступивший к горлу ком. Запах сводил его с ума, и пряные жареные итальянские колбаски, которые он съел на завтрак, грозились вот-вот вырваться наружу.
25
PhD — В более привычном смысле значит «Доктор философии» (лат.
26
Мацерация — (от лат. maceratio, macero — размягчать, размачивать) разъединение растительных или животных клеток в тканях. Естественной мацерацией называется результат растворения межклеточного вещества.