Пендергаст почти с самого начала понимал, что с ним происходит. Видит Бог, что это были последние слова агента, сказанные ему...
Вдруг звуки вокруг него и громкие голоса, изменили тон и срочность.
— Есть пульс! — прокричал врач. Прямая линия ЭКГ начала мигать и подпрыгивать, возвращаясь к жизни.
— Давление растет, — отчиталась медсестра. — Семьдесят пять на сорок.
— Прекратить массаж сердца, — приказал другой врач.
Прошла минута, пока медики продолжали свою работу, а состояние пациента постепенно улучшалось. Пендергаст вдруг приоткрыл один глаз — едва-едва, но его друзья заметили это движение. Потрясенный д’Агоста увидел, что зрачок агента сместился, осматривая комнату. Констанс наклонилась вперед и сжала его руку. Д’Агоста услышал, как она сказала:
— Ты жив!
Губы Пендергаста раскрылись, и с них сорвалась короткая фраза.
— Альбан... до встречи, сын мой.
Эпилог
Два месяца спустя.
Бо Бартлетт свернул серебристый «Лексус» с окружной дороги на белый гравий, медленно направившись по длинному переулку, обрамленному черными дубами, заросшими испанским мхом, и выехал на круговой съезд. На горизонте появился большой и величественный дом плантатора эпохи Греческого Возрождения, и, как обычно, у Бартлетта при виде его перехватило дыхание. В приходе Сент-Чарльз стоял жаркий полдень, и окна седана Бартлетта были закрыты, а кондиционер включен. Он заглушил мотор, открыл дверь и вышел на улицу, пребывая в крайне хорошем настроении. Его светло-красная рубашка-поло приятно прилегала к телу, а в розовых брюках и туфлях для гольфа было совершенно не жарко.
На крыльцо вышли две фигуры. В одной из них он признал Пендергаста, одетого в свой привычный черный костюм. Он, как обычно, выглядел очень бледным. Рядом с ним стояла молодая женщина редкой красоты — стройная, с короткими волосами цвета красного дерева, одетая в плиссированное белое платье.
Бо Бартлетт приостановился, а затем направился к величественному особняку. Он чувствовал себя рыбаком, подсекающим рыбу своей мечты, и всячески удерживал себя от того, чтобы начать потирать руки в предвкушении. Здесь этот жест будет выглядеть неуместно.
— Ну и ну! — воскликнул он. — Плантация Пенумбра!
— Так и есть, — пробормотал Пендергаст, приближаясь. Женщина последовала за ним по пятам.
— Я всегда считал его самым красивым поместьем в Луизиане, — отметил Бартлетт, ожидая, что его представят прекрасной молодой леди, однако Пендергаст, похоже, не собирался этого делать. Он лишь склонил голову.
Бартлетт нарочито сильно ударил себя по лбу.
— Мне любопытно. Моя фирма пыталась упросить вас продать это место в течение многих лет. И мы были не единственными, кто так желал заполучить его. Что заставило вас передумать? — внезапное чувство тревоги промелькнуло на пухлом лице застройщика. Хотя предварительные документы уже были подписаны, он опасался, что даже сам вопрос может бросить тень сомнения на сделку. — Конечно же, мы рады, что вы так поступили, без сомнения, очень рады. Мне просто... ну, любопытно, вот и все.
Пендергаст медленно огляделся вокруг, словно пытался запечатлеть увиденное в памяти: греческие колонны, крытую веранду, кипарисовые рощи и обширные сады. Затем он повернулся к Бартлетту.
— Скажем так, недвижимость стала... доставлять мне некоторые неудобства.
— Без сомнений! Подобные старые дома плантаторов — это же черная дыра обслуживания! Ну, все мы в фирме «Южная Недвижимость» благодарны за ваше доверие к нам, — пробубнил Бартлетт, борясь с неуверенностью. Он спешно извлек платок из кармана и промокнул влажное от пота лицо. — У нас замечательные планы на эту местность — прекрасные планы! В течение двадцати четырех месяцев или около того, все это будет преобразовано в поместье «Кипарисовая аллея». Шестьдесят пять больших, элегантных домов традиционной постройки — мы их называем мезонеты — каждый будет расположен на собственном акре земли. Только представьте!
— Думая об этом, — сказал Пендергаст, — я могу представить это все довольно живо.
— Я надеюсь, что вам придет в голову рассмотреть возможность приобретения для себя мезонета в «Кипарисовой аллее» — гораздо более беззаботного и удобного, чем этот старый дом. Вместе с ним вам будет предоставлено членство в гольф-клубе. Мы готовы сделать вам отличное предложение! — Бо Бартлетт дружественно и легко толкнул Пендергаста в плечо.