— Я? — удивленно переспросила Марго. — Почему я?
— Потому что вы антрополог.
— Да, но моя специальность — этнофармакология. Я с окончания университета не проводила антропологических исследований.
— Готов поспорить, что вы утрете нос большинству здешних антропологов. Кроме того, я могу вам доверять. У вас уже есть доступ к материалам, и вы хорошо знаете музей, но вы при этом не штатный сотрудник.
— Из-за моих собственных исследований у меня довольно плотный график…
— Просто взгляните на скелет. Мне нужен взгляд со стороны. Я был бы очень признателен за ваше мнение.
— Я в замешательстве: никак не могу понять, каким образом старый скелет готтентота может быть связан с убийством.
— Я тоже этого не понимаю. Но пока что это моя единственная зацепка. Послушайте, Марго, сделайте это для меня. Вы знали Марсалу. Прошу вас, помогите мне раскрыть его убийство.
Марго вздохнула.
— Ну, раз вы так ставите вопрос, то как я могу вам отказать?
— Спасибо, — улыбнулся д’Агоста. — О, и, кстати, обед за мой счет.
17
Одетый в потертые джинсы, грубую хлопковую рубашку с заклепками, и старые ковбойские сапоги, агент А. К. Л. Пендергаст осматривал озеро Солтон-Си с высоты покрытой густой жестковатой травой окраины Национального заповедника дикой природы «Сонни Боно». В небе, кружа и плача, над солеными водами парили коричневые пеликаны. На часах была половина одиннадцатого утра, температура поднялась до комфортных 27 градусов и замерла на этой отметке.
Солтон-Си, вопреки своему названию, вовсе не было морем[60] — фактически оно являлось внутренним соленым озером, образовавшимся по воле случая на рубеже XX столетия, когда в результате сильных дождей плохо продуманная сеть оросительных каналов рухнула, направив воды реки Колорадо в низменность Солтон, затопив одноименный городок. В итоге на месте затопления сформировалось озеро площадью почти четыре тысячи квадратных миль. С течением лет регион разбогател, и вдоль берегов Солтон-Си стремительно вырос ряд курортных городков, однако вскоре вода озера начала постепенно отступать, становясь при этом все более соленой, отдыхающие перестали приезжать сюда, и бывшие курортные города обанкротились, оказавшись брошенными на произвол судьбы. Сейчас эта земля с ее бесплодными пустынными холмами и берегами, инкрустированными кристаллами соли, окаймленная полуразрушенными трейлерными парками и заброшенными курортами 1950-х годов, чем-то походила на мир, переживший ядерный Армагеддон. Лишь тысячи и тысячи птиц нашли спасение и пристанище на этой обезлюдевшей, мертвой, выжженной добела земле с ее жестоким пейзажем.
Пендергаст находил последний факт наиболее привлекательным.
Агент опустил мощный бинокль и направился к своему автомобилю — перламутровому «Кадиллаку Де-Вилль» 1998-го года выпуска. Сев за руль, он снова выехал на 86-е шоссе, продолжив путь к Имперской Долине, следуя вдоль западного края Солтон-Си. По пути он останавливался в придорожных забегаловках и в наводящих своим видом тоску антикварных магазинах. В последних он осматривал товар, осторожно расспрашивая местных жителей об экспонатах антикварных коллекций и об оставленных в залог индийских ювелирных изделиях, раздавая свои визитки и изредка что-то покупая.
Около полудня Пендергаст направился в долину Кади по безымянной проселочной дороге. Проехав еще пару миль, он припарковался у подножия холмов Скэррит, представлявших собой ряд голых хребтов и вершин, ободранных эрозией и лишенных жизни. Взяв бинокль с пассажирского сиденья, агент вышел из автомобиля и начал подниматься по склону ближайшей возвышенности, замедлившись лишь на подступе к вершине. Спрятавшись за большим камнем, он поднес бинокль к глазам и медленно выглянул из-за гребня.
На востоке предгорья плавно перетекали в пустыню, а примерно через милю — в мрачные берега Солтон-Си. Закручивающийся в миниатюрные воронки ветер проносился через солончаки, поднимая вихри пыли.
Внизу, на полпути между холмами и берегом расположилось странное строение, напоминавшее розу пустынных этажей — обветренное и полуразрушенное. Это была огромная, раскинувшаяся абстракция из бетона и дерева, когда-то окрашенная в яркие цвета, но теперь выгоревшая почти добела, усеянная разномастными крышами, минаретами и пагодами[61], напоминая фантастическую помесь китайского храма и салона аттракционов Эсбери-парка. Это был бывший «Солтон-Фонтенбло». Шестьдесят лет назад, он представлял собой самый роскошный курорт на побережье Солтон-Си, известный как «южный Лас-Вегас», посещаемый звездами кино и мафиози. Фильм «Элвис» был снят на его пляжах и вместительных верандах. «Рэт Пек»[62] пели в его залах, а такие люди, как Фрэнк Костелло[63] и Мо Далитц[64] проворачивали сделки в его подсобных помещениях. Но вскоре озеро отступило от элегантного курортного пирса, большая концентрация соли в воде убила рыбу, которую отнесло на побережье волнами, сбив ее в зловонные гниющие кучи, и курорт был брошен на растерзание солнцу, ветрам и перелетным птицам.
62
Крысиная стая (
63
Фрэнк Костелло — американский мафиози итальянского происхождения. Прозванный «Премьер-министром преступного мира», он являлся одним из самых могущественных и влиятельных боссов мафии в США. Длительное время возглавлял «семью Лучано», позже названную семьей Дженовезе.
64
Мо Далитц — еврейский гангстер, имевший репутацию самого жестокого бандита в Лас-Вегасе. Был известен как бутлегер, рэкетир и владелец казино. Создал "Кливлендский Преступный Синдикат", а также стал главным преступным боссом Кливленда, до расцвета мафии. Также, Далитц считался "Крестным Отцом Лас-Вегаса".