Дерьмо.
Он оттолкнул себя от экрана грубым толчком. С него было достаточно. Завтра утром он вернется к Синглтону, проглотит свою гордость, поцелует его в задницу, начнет пресмыкаться, сделает все, что будет необходимо, чтобы его переназначили на то ужасное убийство в Верхнем Ист-Сайде.
Вдруг он замер. А затем поспешно вернулся к видеоэкрану, пристально вглядываясь в него. Он безотрывно смотрел на изображение примерно тридцать секунд. Затем, пальцами, почти дрожащими от нетерпения, нажал на кнопку перемотки и повторно запустил видео, находясь всего в дюймах от экрана. Затем он запустил его снова. И снова.
— Матерь Божья, — прошептал он.
Он был там — фальшивый ученый.
Д'Агоста взглянул на распечатку фоторобота Бономо, приклеенного к боковой поверхности монитора Хименеса, а затем перевел взгляд обратно на экран. Это явно был он. Он был одет в легкий плащ, темные брюки и кеды без шнуровки на резиновой подошве, создав себе облик, не привлекающий никакого внимания. А еще это был не совсем стандартный наряд для ученого. Д'Агоста наблюдал, как он прошел через входные двери, огляделся — видимо, чтобы отметить расположение камер — заплатил за визит и проследовал через пропускной пункт безопасности, пересекая Ротонду. Он двигался против выходящего потока, прежде чем исчезнуть из поля зрения. Д'Агоста перемотал запись снова, поражаясь крутости мужчины и почти наглой медлительности его походки.
Господи. Вот он.
В волнении он повернулся, чтобы объявить о своем открытии, когда заметил темную фигуру, стоявшую над ним.
— Пендергаст! — удивленно воскликнул он.
— Винсент. Я получил сообщение от миссис Траск, что вы, хм, разыскивали меня. В срочном порядке.
Пендергаст осмотрелся, его светлые глаза изучили комнату.
— Места в ложе с видом на космос — как стимулирующе. Что происходит, скажите на милость?
В нынешнем возбужденном состоянии, д’Агоста забыл свое предыдущее раздражение, адресованное агенту.
— Мы нашли его!
— Господа Бога?
— Нет, нет! Фальшивого доктора Уолдрона! Прямо здесь!
Выражение, которое можно было прочесть, как нетерпение, промелькнуло по лицу Пендергаста.
— Фальшивый кто? Я не в курсе.
Хименес и Конклин столпились вокруг монитора, пока д’Агоста объяснял.
— Помните, в последний раз, когда вы были здесь, вы интересовались приезжим ученым, с которым работал Виктор Марсала? Ну, того, чьи учетные данные оказались ложными. А теперь посмотрите: я обнаружил его, его приход в музей в 4:20 вечера в тот самый день — в день, когда был убит Марсала!
— Как интересно, — произнес Пендергаст скучающим голосом, уже направляясь к двери. Он, казалось, уже потерял всякий интерес к делу.
— Мы сделали фоторобот, — продолжил д’Агоста, — и вот он. Сравните этого парня на экране с фотороботом, — д’Агоста сорвал лист с боковой поверхности монитора Хименеса и протянул его агенту. — Это совпадение. Взгляните!
— Рад слышать, что дело продвигается хорошо, — сказал Пендергаст, приближаясь к двери. — Я боюсь, что мое внимание сейчас полностью поглощено кое-чем другим, но я уверен, что расследование в надежных руках…
Он умолк, как только его взгляд упал на портрет, который д’Агоста протягивал ему. Его речь прервалась, и он замер, вновь превратившись в мраморное изваяние. Лицо его при этом — если это было вообще возможно — стало бледнее обычного. Он протянул руку, взял лист и пристально вгляделся в лицо на нем, слегка шурша бумагой. Затем он опустился на свободный стул у стены, все еще держа в руках бумагу и смотря на нее с повышенным вниманием.
— Бономо проделал чертовски хорошую работу, — заметил д’Агоста. — Теперь все что нам остается сделать, это выследить этого сукиного сына.
Мгновение Пендергаст не отвечал. Когда он, наконец, заговорил, его голос был таким мрачным, что, казалось, он звучит из могилы.
— Воистину удивительно, — наполовину прошептал он. — Но нет никакой необходимости выслеживать его.
Эти слова заставили д’Агосту встрепенуться.
— Что вы имеете в виду?
— Я недавно познакомился с этим джентльменом. На самом деле, совсем недавно, — и рука, держащая фоторобот, очень медленно опустилась, в то время как лист бумаги соскользнул на пыльный пол.
30
Лейтенант д’Агоста никогда прежде не бывал в оружейной комнате Пендергаста в особняке на Риверсайд-Драйв. В этом доме вообще было очень много комнат, которые ему так и не довелось увидеть — лабиринты и хитросплетения его помещений казались бесконечными. Однако эта комната стала для лейтенанта приятным сюрпризом. Его отец был заядлым коллекционером стрелкового оружия, и д’Агоста перенял его интерес — пусть и в несколько меньшей степени. Осмотревшись здесь, лейтенант с любопытством отметил в коллекции Пендергаста несколько поистине редких экземпляров. Комната казалась небольшой, но обставлена была роскошно — богатства ей добавляли палисандровые стены и кессонный потолок. Два огромных гобелена — очевидно, очень старых — висели друг напротив друга. Остальные стены были уставлены встроенными шкафами с запертыми стеклянными дверцами, за которыми покоилось удивительное разнообразие классического оружия. Казалось, некоторые экземпляры были старше Второй Мировой Войны. Здесь обретались винтовка «Ли-Энфилд 303» и «Маузер» модель 1893-го года — оба в идеальном состоянии. Здесь же нашли свое пристанище очень редкий «Люггер» .45 калибра, ружье на слона «577 Нитро Экспресс» Уэстли Ричардса со стволом, инкрустированным слоновой костью, револьвер Самуэля Кольта .45 калибра одинарного действия (прямо со старого Запада — с семью зарубками на рукоятке) и множество других винтовок, дробовиков и пистолетов, которые д’Агоста был не в силах идентифицировать. Он прохаживался из стороны в сторону, разглядывая каждый экспонат и одобрительно насвистывая себе под нос.