Пендергаст коротко и емко рассказал Англеру историю бирюзовой шахты, ловушки и ее связи с убийством лаборанта в Музее Естественной Истории. Англер слушал с возрастающим удивлением, раздражением и даже гневом: его не покидала мысль, что все это время Пендергаст утаивал эти подробности. И все же полученная информация могла оказаться очень полезной. Она была способна указать свежие направления для расследования… если, конечно, этой информации можно было доверять. Англер безучастно слушал, стараясь не выказать никакой реакции.
Пендергаст закончил свой рассказ и замолчал, глядя на лейтенанта, словно бы в ожидании отклика. Англер ничего ему не сказал. Выдержав достаточно долгую паузу, Пендергаст поднялся.
— Так или иначе, лейтенант, это состояние дела — или дел — на сегодняшний день. Я предлагаю вам эту информацию в знак сотрудничества. Если я смогу помочь вам любым другим способом, я надеюсь, вы дадите мне знать.
Теперь, наконец, Англер поерзал в кресле.
— Спасибо, агент Пендергаст. Мы будем иметь это в виду.
Пендергаст вежливо кивнул и вышел из кабинета.
Еще некоторое время лейтенант продолжал неподвижно сидеть в своем кресле, отстранившись от стола. Затем он повернулся к Слейду и жестом велел ему подойти. Сержант предусмотрительно прикрыл дверь и занял кресло, которое недавно освободил Пендергаст.
С секунду Англер молча глядел на помощника. Это был низкорослый темноволосый и мрачный человек, который на поверку оказывался исключительным знатоком человеческой природы. Он также слыл самым циничным человеком, которого Англер когда-либо знал. Все это в совокупности делало из него феноменального советчика.
— И что ты обо всем этом думаешь? — спросил он.
— Я не могу поверить, что этот сукин сын так нас провел.
— Я не о том. Что это сейчас было? Зачем после того, как он изо всех сил старался не выдать мне лишней крохи информации, приходить сюда по своей воле и раскрывать все свои секреты?
— Два варианта, — кивнул Слейд. — Вариант «а»: он чего-то хочет.
— И «б»?
— Он не сделал этого.
— Не сделал чего?
— Не раскрыл все свои секреты.
Англер хмыкнул.
— Сержант, мне нравится ход твоих мыслей, — он помолчал. — Это все выглядит слишком своевременно. Столь резкая смена взглядов, открытое и почти дружественное предложение о сотрудничестве… вся эта история о бирюзовой шахте, ловушке и таинственном противнике…
— Не пойми меня неправильно, — прервал Слейд, отправляя кусок лакричной ириски в рот. У него всегда были полные карманы этих конфет. Он бросил скомканную обертку в мусорное ведро точным попаданием, — но я считаю, что вся эта история звучит как-то… смехотворно. За ней кроется нечто большее, чем он рассказал.
Англер опустил глаза в пол и впал в задумчивость. Затем он поднял взгляд.
— Так чего же он хочет?
— Он рыбачит. Хочет узнать, что мы выяснили о передвижениях его сына.
— Значит, он всё же не всё знает о передвижениях своего сына.
— Или, может быть, знает. И, делая вид, что проявляет интерес, он хочет увести нас по ложному следу.
Слейд криво улыбнулся, продолжая жевать.
Англер подался вперед, придвинул лист бумаги к себе и сделал несколько стенографических записей. Он любил стенографию не только потому, что она была быстрой, но и потому что она вышла из практики. Это помогало обезопасить его записи не хуже любой шифровки. Затем он снова отодвинул от себя лист.
— Я отправлю команду в Калифорнию, чтобы проверить этот рудник и допросить мужчину в тюрьме Индио. А еще позвоню д’Агосте и запрошу все материалы его расследования в музее. В то же время я хочу, чтобы ты тихо-тихо раскопал все, что сможешь найти на Пендергаста. Прошлое, его послужной список арестов и обвинительных приговоров, похвалы, порицания — в общем, все. У тебя же есть приятели в ФБР. Пригласи их выпить. Не игнорируй слухи. Я хочу узнать этого человека вдоль и поперек.
По лицу Слейда медленно расползлась улыбка. Подобную работу он любил. Без лишних слов он поднялся и выскользнул за дверь.
Откинувшись на спинку стула и снова заложив руки за голову, Англер продолжил сидеть, глядя в потолок. Он воскресил в памяти всю историю знакомства с Пендергастом. Первая встреча в этом самом кабинете, где Пендергаст без зазрения совести демонстрировал полное нежелание сотрудничать. Затем вскрытие. После — столкновение в хранилище улик, где Пендергаст повел себя неожиданно дружественно, но, казалось, продемонстрировал полное равнодушие к делу о поимке убийцы его сына. И вот теперь — это, снова в этом кабинете. Только теперь Пендергаст вдруг резко начал строить из себя душу компании и мистера-прямолинейность.