— Итак, речь идет о Фрэнсин Чентри. Что же она делает в Лонг Бич?
— Она попала в аварию.
— И находится в больнице?
— Нет. В одном заведении под названием «Золотой Галеон».
— Это бар на берегу. Что она там делает?
— Наверное, пьет. Я никогда не замечала, чтобы она много пила, но мне показалось, что она в полной депрессии.
— А почему она вдруг вздумала тебе звонить?
— Сказала, что ей нужен мой совет и помощь. В общем-то, нельзя сказать, чтобы мы были близкими подругами, но кажется, у нее просто нет таких. Ей хочется, чтобы я выступила в качестве юрисконсульта. Очевидно, чтобы помочь выбраться из той истории, в которую она влипла, убегая из города.
— А она не сказала, почему так поступила?
— Просто поддалась панике.
Выезжая на автостраду, я подумал о том, что у Франсин Чентри были основания для паники. Ее могли привлечь к ответственности за укрывательство убийцы Джерарда Джонсона, а возможно, и Уильяма Мида.
Я ехал на большой скорости; Бетти дремала, положив голову мне на плечо. Сидя в мчащемся автомобиле рядом со спящей женщиной, я внезапно почувствовал себя почти молодым, как будто моя жизнь могла еще начаться заново.
Был ранний вечер, но, несмотря на оживленное в это время суток движение, спустя два часа мы оказались в Лонг Бич. Как я и говорил Бетти, это были мои родные места, и блеск горевших вдоль побережья огней связывался в моем сознании с прежними надеждами, хотя я и понимал, что они осуществились лишь частично.
Бар «Галеон» я помнил еще со времен моей супружеской жизни, когда отношения между нами начали портиться и я старался как-то заполнить длинные вечера. Он удивительно мало изменился, во всяком случае значительно меньше, чем я. Теперь это была так называемая семейная таверна, а это означало, что здесь готовы оказывать услуги всем пьянчугам, не взирая на возраст и пол. Слегка оглушенный гомоном голосов, я остался стоять за дверью, а Бетти начала обходить бар, имевший форму подковы. У меня было такое впечатление, что все присутствовавшие, включая официанток, говорят одновременно. Я начал понимать, почему искусственная шумная атмосфера здешнего заведения могла показаться притягательной страдающей от одиночества женщине, какой, вероятно, была Фрэнсин Чентри.
Я увидел, что она сидит в конце бара, склонив свою серебряную голову над пустым стаканом. В первую секунду она, по-видимому, не узнала Бетти, а затем закинула руки ей на шею, и они обнялись. Хотя я испытывал некоторую симпатию к миссис Чентри и меня радовала сердечность Бетти, зрелище обнимающихся женщин все же показалось мне неприятным: Бетти была молода и чиста, Фрэнсин Чентри прожила долгие годы, зная об убийстве и скрывая его.
Это знание, тянувшее ее вниз, как земное притяжение, уже успело наложить отпечаток на ее лицо и весь облик. Идя в мою сторону, она споткнулась, и Бетти пришлось поддержать ее. Лоб у нее был разбит; немного отвислый подбородок свидетельствовал о подавленности, глаза тупо блестели. Обеими руками она прижимала к себе сумочку, словно футболист мяч.
— Где ваш автомобиль, миссис Чентри?
Она очнулась от апатии:
— По мнению механика, он годится только на лом. То есть его уже невозможно починить. По-видимому, то же самое можно сказать и обо мне.
— Вы попали в аварию?
— Я даже не знаю толком, что случилось. Я хотела съехать с автострады и внезапно полностью потеряла управление. В общих чертах, это история всей моей жизни. — Ее смех напоминал сухой, надрывный кашель.
— Меня интересует как раз история вашей жизни.
— Я знаю. — Она повернулась к Бетти. — Зачем ты его привезла? Я думала, мы с тобой побеседуем о будущем. Я считала тебя своей подругой.
— Надеюсь, что так оно и есть, — отозвалась Бетти. — Я просто не знала, сумею ли справиться со всем одна.
— С чем именно? Ведь со мной у тебя не будет никаких проблем.
И все же в ее голосе слышались тревожные нотки; она говорила как женщина, остановившаяся на краю пропасти, сделавшая шаг вперед и слишком поздно осознавшая, что ей уже не вернуться назад. Когда мы сели в машину и выехали на автостраду, у меня по-прежнему было такое ощущение, что мы движемся в пустом пространстве. Казалось, мы летели над крышами придорожных зданий, выстроившихся шеренгой по обеим сторонам автострады.
Бетти вела автомобиль чересчур быстро, но я все же позволил ей до конца выполнить условия нашего договора. Я знал, что она немного поспала, а кроме того, мне нужно было поговорить с миссис Чентри.
— Если уж говорить о будущем, — начал я, — то, по-моему, будет трудно осудить вашего мужа.