Тем не менее я вдруг открыл, что убийство Граймса, а возможно, и Уитмора, оказало какое-то почти незаметное влияние на портреты, или, может быть, на мою реакцию. В глазах смотревших на меня с картин людей я заметил какую-то подозрительность, а также что-то вроде тревоги, исполненной безнадежности. Некоторые из них смотрели на меня, как узники, иные — как судьи, другие же — словно запертые в клетках животные. Я размышлял над тем, отражал ли какой-нибудь портрет, а если да, то какой именно, состояние души человека, нарисовавшего их.
— Вы знали Чентри, Бетти?
— Вообще-то нет. Он принадлежал к другому поколению. По правде говоря, я видела его всего один раз.
— Когда?
— В этом самом зале. Мой отец, он был писателем, привез меня сюда, чтобы я с ним познакомилась. Это было чрезвычайное событие. Понимаете, он почти ни с кем не виделся. Все время работал.
— Какое он произвел на вас впечатление?
Она на минуту задумалась:
— Он был очень задумчив и робок, почти так же робок, как я. Он посадил меня на колени, хотя в общем-то не имел такого желания. По-моему, он постарался потом избавиться от меня как можно скорее. Я была этому рада. Он или не выносил маленьких девочек, или чересчур их любил.
— Вы действительно тогда так подумали?
— Кажется, да. Девочки чувствительны к таким вещам, по крайней мере, я была чувствительна.
— Сколько вам было лет?
— Четыре… может, пять.
— А сколько теперь?
— Не скажу, — ответила она с неуверенной улыбкой.
— Меньше тридцати?
— Немногим. Это было лет двадцать пять назад, если вас это интересует. Чентри исчез вскоре после моего визита. Мне кажется, я часто воздействую на мужчин таким образом.
— На меня нет.
Ее щеки слегка порозовели, благодаря чему она стала красивее.
— Только не пытайтесь брать меня на колени. А то можете исчезнуть.
— Спасибо за предупреждение.
— Пустяки. Если говорить серьезно, — прибавила она, — я чувствую себя как-то странно, сидя в этой гостиной и пытаясь совать нос в его жизнь. Я вот думаю: а может быть, некоторые дела определяются самой судьбой? Как вам кажется?
— Разумеется. Все зависит от времени, места и среды, в которой мы родились. Таким образом определяется судьба большинства людей.
— Я жалею, что спросила об этом. Откровенно говоря, я не люблю свою среду. Мне также не очень нравятся время и место.
— Тогда восстаньте против них.
— А вы это делаете?
— Пытаюсь.
Бетти Джо устремила взгляд в какую-то точку за моей спиной. Миссис Чентри бесшумными шагами вошла в гостиную. Она была тщательно причесана и выглядела так, словно только что умылась. На ней был белый пеньюар, спускавшийся до самых стоп.
— Я бы предпочла, чтобы вы восставали в каком-нибудь другом месте, мистер Арчер. И непременно в другое время суток.
Сейчас ужасно поздно. — Она окинула меня взглядом, который утратил изрядную долю снисходительности, когда она перевела его на Бетти Джо. — В чем, собственно, дело, дорогая?
Девушка выглядела явно сконфуженной. Она пошевелила губами, подыскивая подходящие слова.
Я вытащил черно-белую фотографию похищенной картины:
— Не хотите ли взглянуть? Здесь фотокопия картины Баймейеров.
— Я не могу ничего добавить к тому, что сказала раньше. Я уверена, что это подделка. Мне кажется, я знаю все картины моего мужа, а эта к ним не относится.
— Может быть, вы все же приглядитесь внимательнее?
— Я же вам говорила, что видела картину.
— А вы не узнали модель, которая для нее позировала?
Она посмотрела мне в глаза, и я прочитал ее мысли, Она узнала модель.
— Нет, — ответила она.
— Не можете ли вы еще раз взглянуть на фотографию и попытаться вспомнить?
— Не вижу в этом смысла.
— И все же попробуйте. Это может быть очень важно.
— Но не для меня.
— Никогда не знаешь заранее, — заметил я.
— Ну хорошо.
Она взяла у меня из рук фотографию и осмотрела ее, Рука ее изрядно дрожала, и снимок трепетал, словно обдуваемый сильным ветром далекого прошлого. Она вернула мне фотографию таким жестом, будто охотно от нее избавлялась.
— Она немножко похожа на женщину, которую я знала в юности.
— Когда вы с ней познакомились?
— Собственно говоря, я с ней не знакомилась. Просто встретила как-то на приеме в Санта-Фе, еще до войны.
— Как ее звали?
— Но я действительно не могу этого сказать. Она жила с разными мужчинами и брала их фамилии. — Она вдруг резко подняла голову. — Нет, мой муж не относился к ним, — поспешно проговорила она, как бы предупреждая мой вопрос.