— Так возьми у нее интервью.
Лицо Бетти приобрело такое выражение, словно я собирался ударить ее.
— Глупые шутки.
— Я вовсе не шучу. Милдред Мид абонировала на главпочтамте в Санта-Тересе ящик номер сто двадцать один. Если тебе не удастся добраться до нее таким способом, то вероятно, ты отыщешь ее в одном из здешних приютов для выздоравливающих.
— Она больна?
— Больна и стара.
Взгляд Бетти и выражение ее лица значительно смягчились.
— Боже мой, но что же она делает здесь, в Санта-Тересе?
— Спроси у нее об этом сама. А если она тебе ответит, повтори мне.
— Но я не знаю, в каком именно приюте она находится.
— Обзвони все подряд.
— Почему бы тебе самому это не сделать?
— Я должен поговорить с капитаном Маккендриком. Кроме того, тебе будет легче выяснить это. Ты знаешь людей в этом городе, и они знают тебя. Если ты ее разыщешь, не говори ничего такого, что могло бы ее напугать. На твоем месте я бы не стал упоминать о том, что ты журналистка.
— Что же мне ей сказать?
— Как можно меньше. Я свяжусь с тобой позднее.
Через центр города я доехал до полицейского управления. Оно находилось в коробкообразном каменном здании, высившемся словно темный саркофаг в самом центре асфальтированной автостоянки. Я сумел уговорить вооруженную охранницу в форме пропустить меня в маленький, темноватый кабинет Маккендрика. Там стояли большой шкаф для документов, письменный стол и три стула, один из которых занимал сам Маккендрик. Единственное окно было зарешечено.
Капитан сидел, уткнувшись в лежавший перед ним лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом, и не сразу поднял голову. Мне пришло в голову, не страдает ли он комплексом неполноценности и не хочет ли таким способом дать мне понять, что он важнее, чем я. Наконец он обратил на меня невыразительный взгляд:
— Мистер Арчер? Я думал, вы покинули наш город.
— Я ездил в Аризону за дочерью Баймейера. Он распорядился доставить нас обратно на одном из самолетов фирмы.
Мое сообщение произвело впечатление на Маккендрика и слегка удивило его, чего я и добивался. Он потер ладонью свою мясистую щеку, словно желая убедиться, на месте ли она.
— Да, да, разумеется, — произнес он. — Ведь вы работаете на Баймейеров, верно?
— Верно.
— Их интересует убийство Граймса?
— Граймс продал им тот портрет. Существуют некоторые сомнения относительно того, подделка это или подлинная работа Чентри.
— Если Граймс имел с этим что-то общее, сомневаюсь, что картина подлинная. Это та самая, которую украли?
— Вообще-то говоря, ее не крали, — отозвался я. — Во всяком случае не тогда, когда она исчезла в первый раз. Ее взял Фрэд Джонсон, чтобы произвести исследование в музее. А вот оттуда кто-то действительно украл ее.
— Это версия Джонсона?
— Да, и я ему верю. — Но когда я повторял ее, она и мне показалась малоубедительной.
— А я нет. И Баймейер также. Я только что разговаривал с ним по телефону. — Маккендрик усмехнулся с холодным удовлетворением: он выиграл у меня очко в бесконечной игре за влияние, которую он неустанно вел всю свою жизнь. — Если вы и впредь намерены работать на Баймейера, советую вам согласовывать с ним эти мелкие детали.
— Он для меня не единственный источник информации. Я довольно долго разговаривал с Фрэдом Джонсоном, и он не кажется мне преступником.
— Почти каждый им является, — сентенциозно заметил Маккендрик. — Стоит только подвернуться удобному случаю. А Фрэду Джонсону такой случай подвернулся. Возможно даже, он действовал в сговоре с Граймсом. Это был бы неплохой номер: продать Баймейерам фальшивую картину Чентри и украсть ее, прежде чем все обнаружится.
— Я думал о такой возможности, но сомневаюсь, что дело было так. Фрэд Джонсон не сумел бы ни спланировать такого рода операцию, ни осуществить ее. А Пола Граймса нет в живых.
Маккендрик наклонился вперед, положил локти на стол и оперся подбородком на сложенные ладони.
— В этом деле могут быть замешаны и другие лица. Почти наверняка так оно и есть. А может быть, мы имеем дело с шайкой воров, промышляющих кражей произведений искусства и состоящей из педиков и наркоманов? Ведь мы живем в сумасшедшем мире. — Он разнял ладони и помахал пальцами перед лицом, словно желая проиллюстрировать безумие окружающего мира. — Вам известно, что Граймс был педиком? — спросил капитан.
— Да. Сегодня утром мне сказала об этом его жена.
Маккендрик широко раскрыл глаза:
— Значит, у него есть жена?
— Была. Мне стало известно, что они давно жили раздельно. Но она имеет в Коппер-Сити магазин художественных принадлежностей.