Спустя несколько секунд она снова появилась в дверях в сопровождении двоих полицейских, один из которых был в форме. Вторым был капитан Маккендрик. Когда они приблизились, я услышал ее возмущенные возгласы; миссис Джонсон протестовала, говоря, что они не имеют права нападать на нее в темноте, что она ни в чем невиновная женщина, спешащая на работу.
Маккендрик мимоходом взглянул на ее гневное, перепуганное лицо:
— Вы ведь миссис Джонсон, не так ли? Мать Фрэда Джонсона?
— Верно, — холодно проговорила она. — Но это еще не дает вам права пугать меня.
— Я вовсе не хотел вас пугать. Мне очень жаль.
— Вам и должно быть жаль. — Она воспользовалась своим временным перевесом. — Вы не имеете права ни издеваться надо мной, ни прибегать к насилию. У нас есть хороший адвокат, который займется вами, если вы будете так поступать.
Маккендрик беспомощно возвел глаза к небу, потом посмотрел на меня:
— Ну скажите, что я сделал плохого? Просто нечаянно натолкнулся в темноте на женщину. Попросил прощения. Что мне, на колени становиться?
— Миссис Джонсон сегодня немного взволнована.
Она кивнула головой, подтверждая мои слова:
— Конечно, взволнована. Да и вообще, что вы здесь делаете, капитан?
— Ищу одну женщину.
— Мисс Сиддон?
— Верно. — Маккендрик испытующе посмотрел на нее: — А откуда вам известно о мисс Сиддон?
— От мистера Арчера. Он просил меня позвонить медсестрам, работающим в домах для престарелых. Я обещала сделать это, если позволит время, и намерена сдержать слово. Я могу идти?
— Пожалуйста, — отозвался Маккендрик. — Никто и не думает ограничивать вашу свободу. Но что касается звонков в другие приюты, мне это не кажется удачной идеей. Мы бы предпочли застать их врасплох.
Миссис Джонсон вторично вошла в дом и больше уже не появилась.
— Трудно договориться с этой бабой, — буркнул Маккендрик.
— Она пережила несколько трудных дней. Можно мне поговорить с вами с глазу на глаз, капитан?
Красноречивым жестом он отослал полицейского, тот сел в служебную машину. Мы отошли как можно дальше от зданий и от автострады. Калифорнийский дуб, каким-то чудом выживший в этой асфальтовой пустыне, укрыл нас в своей тени.
— Что вас сюда привело? — спросил я.
— Донос. Кто-то сообщил по телефону, что нам следует поискать здесь мисс Сиддон. Поэтому я приехал лично. Мы прочесали весь дом и не напали на след этой женщины или кого-нибудь, кто бы ее напоминал.
— А кто вам звонил?
— Звонок был анонимный. Явно какая-то женщина хотела вызвать замешательство. Миссис Джонсон легко наживает врагов. Ее вышвырнули из больницы… Вам, наверное, это известно?
— Да, она мне говорила. Капитан, вы не просите у меня совета, но я все же дам его вам. Боюсь, что, предложив обыскать все дома для престарелых, я толкнул вас на ложный путь. Я не призываю вас отменить операцию, но считаю, что вам следовало бы сосредоточить усилия кое на чем ином.
— Вы имеете в виду миссис Чентри, ведь так? — спросил Маккендрик после продолжительного молчания.
— Мне кажется, что она представляет собой центральную точку всего этого дела.
— Но у вас нет уверенности.
— Думаю, что есть.
— Вашего мнения недостаточно, Арчер. Я не могу выступить против этой женщины, не имея доказательств, которые пригвоздили бы ее.
33
Я оставил машину в конце улицы, на которой жила миссис Чентри, и пешком подошел к ее дому. Из видневшегося за ним ущелья поднимался туман. Чуть дальше, на вершине холма, стоял освещенный холодным светом дом Баймейеров. Вилла миссис Чентри была темна и тиха.
Я постучал в дверь. Очевидно, у меня было подсознательное подозрение, что я не застану ее или найду мертвой, поэтому меня поразила немедленная реакция.
— Кто там? — спросила она из-за двери, словно ожидала за ней всю ночь. — Рико?
Я не отвечал. Довольно длительное время мы стояли по разные стороны двери в выжидательном молчании. Тишину нарушал лишь шорох волн, доносившийся с пляжа.
— Кто там? — повторила она взволнованным голосом.
— Арчер.
— Уходите.
— Вы предпочитаете, чтобы я прислал капитана Маккендрика?
Снова воцарилась тишина, отмеряемая всплесками моря. Наконец она повернула ключ и открыла дверь.
Ни в прихожей, ни в других помещениях, которые я мог отсюда видеть, не было света. На фоне темноты лицо миссис Чентри и ее волосы отливали серебряным блеском. На ней было закрытое темное платье, подчеркивавшее ее вдовство и будившее во мне сомнения относительно этого факта.