— Он не в своем уме?
— Не знаю. — Глаза Фрэда наполнились слезами, и он отвел взгляд. — Мистер Лэкнер считает, что он опасен. По его мнению, полиция должна забрать его и поместить в закрытую лечебницу.
Мне тоже так казалось, но я не был уверен, что это удастся осуществить, не подвергая чрезмерной опасности жизнь других. Я хотел, чтобы Бетти осталась жива, если только ее уже не убили.
— У тебя есть ключ от дома, Фрэд?
— Да. Я сделал себе запасной.
— Впусти меня внутрь.
— Мне нельзя этого делать. Я должен ждать здесь мистера Лэкнера с полицией.
— Хорошо, стой и жди их. Дай мне только ключ.
Он вытащил его из кармана и неохотно передал мне, словно лишался при этом изрядной доли индивидуальности. Когда он вновь заговорил, голос его звучал уже несколько ниже, как будто утрата индивидуальности пошла ему на пользу:
— Я пойду с вами. Мне известна планировка дома.
Я вернул ему ключ, и он сунул его в замок. Сразу же за дверью, у нижней ступеньки лестницы, поджидала миссис Джонсон. Она адресовала мне жутковатую смущенную улыбку, какую можно видеть на лицах покойников, после того как похоронных дел мастер исполнит свою задачу.
— Чем могу быть полезна?
— Тем, что уйдете с дороги. Я пришел к вашему мужу.
Ее фальшивая улыбка сменилась ожесточенной гримасой.
— Что ты наболтал этому человеку? — обратилась она к Фрэду.
— Мы должны удержать отца, мама.
Лицо миссис Джонсон снова изменило выражение — оно словно соответствовало раздвоенности ее жизни. Мне показалось, что она вот-вот плюнет в своего сына или проклянет его, а потом, сломленная, разразится рыданиями.
— Я никогда не умела ладить с этим сумасшедшим.
— Вы подниметесь со мной наверх, чтобы поговорить с ним? — спросил я.
— Я пыталась это сделать еще ночью. Но он сказал, что если я не оставлю его в покое, то он застрелит ее и себя.
— У него там револьвер?
— Он всегда у него был. Наверное, даже не один. Когда он напивался, я, бывало, обыскивала весь дом, но мне не удалось ничего найти.
— Он когда-нибудь пускал их в ход?
— Нет. Он только болтает. — Но на ее лице были написаны теперь страх и нерешительность.
— Как ему удалось заманить наверх мисс Сиддон? Она отвела взгляд своих серьезных темных глаз: — Не знаю.
— Это вы ее туда отвели?
— Нет. Я никогда не решилась бы на такое.
— Но ведь ты ее привела! — вмешался сын.
— И что из того? Она сама этого хотела. Говорила, что ей необходимо поговорить с ним, а он как раз находился наверху.
Я не могу отвечать за каждую журналистку, которая обманом проникает в мой дом.
Я отстранил ее и стал подниматься по лестнице; Фрэд двинулся вслед за мной. Поднявшись на второй этаж, я оказался в темном холле. Фрэд прошел мимо меня и включил свет. На двери чердака все так же висел замок.
— Это твоя мать закрыла?
— Наверное, она. Она панически боится, что он уйдет от нее, как тогда, когда он уехал в Британскую Колумбию.
— Спустись вниз и возьми у нее ключ.
Фрэд сбежал по ступенькам.
— Кто там? — раздался голос Джонсона из-за двери, ведущей на чердак. Голос был хриплым и испуганным.
— Арчер. Я ваш друг.
— У меня нет друзей.
— Позавчера я принес вам немного виски из Теннесси.
— Это бы мне сейчас пригодилось, — отозвался он помолчав. — Я не спал всю ночь.
Фрэд взбежал наверх, прыгая через две ступеньки и торжествующе протягивая мне маленький ключик.
— Кто там ходит? — спросил Джонсон.
Фрэд взглядом дал понять, чтобы я сам ответил, одновременно передавая мне ключ от висячего замка. Впечатление было такое, что тем самым он вручает мне и всю власть, какую еще можно было иметь в этом доме.
— Это ваш сын, Фрэд, — ответил я.
— Велите ему уйти, — потребовал Джонсон. — И если вы можете мне дать немного виски, я вам буду очень признателен.
Но времени для обмена любезностями уже не оставалось. Вдали послышался звук полицейской сирены, который стих перед домом. Повинуясь внезапному импульсу, я отпер замок, вынул револьвер и снял его с предохранителя.
— Что вы там делаете? — спросил Джонсон.
— Несу вам виски.
На крыльце послышались тяжелые шаги. Левой рукой я снял замок и толкнул дверь.
Джонсон сидел у лестницы, ведущей на чердак. Рядом с ним лежал на ступеньке маленький револьвер. Он потянулся за ним, но чересчур медленно.
Я успел наступить ему на руку и схватил револьвер. Прижав ушибленные пальцы ко рту, он посмотрел на меня с упреком — как на человека, обманувшего его доверие.