— Вы видели, как они это делали?
— Нет.
— Так что же, по-вашему, должен делать я?
— Подумайте об этом сами. Люди не копают таких ям и не засыпают их потом ради забавы.
— Люди совершают множество странных поступков. Может, они чего-то ищут?
— Например?
— Поломку в канализации. Я знавал людей, перекапывавших весь свой участок в поисках поврежденного куска провода.
— Люди типа миссис Хантри?
Он задумался над ответом.
— Думаю, будет лучше, если мы закончим этот разговор. Если вы намерены что-то предпринять, то я не хочу ни о чем знать.
— Есть еще одна вещь, о которой вы не хотите знать, но я хочу вам о ней сообщить.
Маккендрик вздохнул или зевнул от скуки.
— Только побыстрее, ладно? У меня еще много дел, а уже поздно.
— Вы знаете молодую женщину по имени Бетти Сиддон?
— Еще бы! Постоянно морочит мне голову!
— Вы ведь не видели ее сегодня вечером, правда?
— Нет...
— Похоже, что она пропала.
— То есть?
— Как сквозь землю провалилась, я не могу найти ее.
— Как давно?
— Уже несколько часов. Маккендрик принялся кричать на меня, раздражение в его голосе мешалось с насмешкой.
— О Господи! Но это же ничего не значит! Можно было бы утверждать, что она пропала, если бы ее не было неделю или две!
— Давайте подождем лет двадцать, — предложил я, — до тех пор все мы умрем!
Собственный голос, громкий и злой, странно прозвучал в моих ушах. Маккендрик заговорил тише, словно желая подать мне хороший пример.
— В чем дело, Арчер? У вас что, пунктик по поводу этой девушки?
— Я волнуюсь за нее.
— Ладно, я скажу моим людям, чтобы ее поискали. Доброй ночи.
Я сидел с молчащей трубкой в руках, чувствуя давно знакомые злость и боль. Жизнь моя проходила на границе двух миров. Один из них был реальным миром, где человеческая жизнь редко оставалась вне опасности, а острие действительности было действительно острым. Маккендрик, должно быть, существовал в ином мире — среди традиций и предписаний — где официально признавалось только то, что прошло по служебным каналам.
Сидя в темной кухне, я видел двух грабителей, заканчивавших свою работу у засыпанной ямы. Мне показалось, что они собирают срезанные растения и рассыпают их по свежей земле. Потом Рико поднял с земли какой-то коричневый мешок, закинул его себе на плечи и вышел к стоящему у крыльца автомобилю. Открыв багажник, он свалил свой мешок туда.
Миссис Хантри погасила свет в оранжерее и вернулась в дом следом за ним.
Я сел в свою машину, съехал с холма и остановился за углом улочки, ведущей к дому миссис Хантри. Хотя события этой ночи и действия людей укрывались от моего понимания, я начал улавливать их ритм. Спустя неполных пятнадцать минут, я увидел свет фар машины, приближающейся со стороны дома Хантри. Рико, одиноко сидящий за рулем машины своей хозяйки, миновал меня и свернул к автостраде.
Я двинулся за ним на некотором расстоянии, но достаточно близко для того, чтобы увидеть, что он занял полосу, ведущую на север. В это время на автостраде царило еще довольно оживленное движение, машины двигались в туннеле ночной темноты, будто бесконечная огненная гирлянда. Мы миновали освещенные башни университета, густонаселенные дома студенческого городка — места моей вчерашней первой встречи с Дорис, узкий перешеек, ведущий к пляжу, где было найдено тело Джейка Витмора.
Рико держался автострады, а я ехал за ним. За городом движение постепенно уменьшилось, на шоссе остались только грузовики, автомобили ночных путешественников и другие машины, встречающиеся обычно вне городов. Неожиданно Рико свернул с автострады направо, а потом налево, под виадук. Я вывернул на боковую дорогу, некоторое время подождал, чтобы он не увидел меня, а потом, погасив фары, двинулся за ним в сторону побережья.
Целью его путешествия был деревянный мол, глубоко выдающийся в море. В трех-четырех милях от его конца стояло несколько буровых вышек, сверкающих огнями, словно новогодние елки, лишенные хвои. Дальше к северу светился огромный столб горящего газа, будто грозная Статуя Свободы западного побережья.
На фоне этих многочисленных огней мне был ясно виден силуэт Рико, приближавшегося к краю мола, согнувшись под тяжестью своего мешка. Я вышел из машины и тихо двинулся следом за ним, постепенно уменьшая расстояние между нами. Когда он дошел до края мола, я был у него за спиной.
— Брось это, Рико! И подними руки, — тихо сказал я.
Он зашатался, пытаясь перевалить свою ношу через ограждение. Мешок зацепился за верхнюю перекладину и со стуком упал на доски мола. Рико развернулся и бросился на меня с кулаками. Уклоняясь от ударов, я несколько раз стукнул его по корпусу, а потом разок навесил по скуле. Он свалился и лежал неподвижно, так что я смог его обыскать. Оружия при нем не было.
Развязав шнур, стягивающий мешок, я высыпал на доски часть его содержимого. Там были перепачканные землей человеческие кости, поврежденный череп и ржавые части автомобильного мотора.
Рико со стоном повернулся на бок, потом тяжело поднялся и снова бросился на меня. Он был достаточно тяжел и силен, но реакция его оставляла желать много лучшего, откинутая голова моталась из стороны в сторону. Мне не хотелось снова бить его, поэтому я сделал шаг назад, достал револьвер и велел ему успокоиться.
Вместо того, чтобы послушаться, он повернулся и, шатаясь, побежал к выдающемуся в море концу мола. Потом принялся неловко перелезать через барьер, ноги его соскальзывали с перекладин. Был отлив, и вода чернела глубоко под нами.
Не знаю, по какой причине, но я не мог допустить, чтобы Рико прыгнул в темные волны, а потому, спрятав оружие, обхватил его за пояс, стянул с барьера и прижал к доскам.
Только доведя Рико до своей машины и захлопнув за ним дверцу, я понял, почему происшедшее радует меня. Двадцать с лишним лет назад, возле такого же залитого машинным маслом мола, я боролся в воде с человеком по имени Паддлер и утопил его.
Глава 31
Капитан Маккендрик тоже был рад видеть Рико. Мы сидели в кабинете капитана втроем в присутствии сержанта полиции, призванного записывать показания. Рико молчал, пока не принесли мешок с костями и железом. Маккендрик потряс мешком перед его лицом, изнутри до нас донесся странный глухой стук.
Маккендрик вынул проломленный череп и положил на своем столе. Пустые глазницы уставились в лицо Рико, он долго не мог оторвать от них глаз, обводя губы сухим языком. Потом попытался почесать голову, но пальцы его запутались в обвивающих ее бинтах.
— Когда-то ты был порядочным человеком, — сказал капитан. — Я помню, как ты играл в волейбол на пляже. Ты любил нормальные здоровые игры и нормальный здоровый труд — мыл машины, стриг газоны. И считал мистера Хантри наилучшим хозяином, какого может желать себе такой молодой парень, как ты. Помнишь, когда-то ты мне это говорил?
Из глаз Рико потекли слезы, проложив две блестящих дорожки вдоль крыльев его носа.
— Это страшно, — пробормотал он.
— Что страшно, Рико? Что ты его убил?
Рико затряс головой и слезы растеклись по его лицу.
— Я даже не знаю, кто это такой!
— Для чего же ты вырыл его бедные кости и пытался избавиться от них? — Не знаю...
— Как это? Делаешь — и не знаешь, зачем?
— Иногда... Когда кто-нибудь мне приказывает...
— Кто приказал тебе избавиться от этих костей, насовать в мешок железа и бросить его в море? Кто поручил это тебе? — спрашивал Маккендрик. — Не помню...
— А может, ты сам это придумал?
Рико вздрогнул, словно отшатнувшись от этой мысли.
— Нет!
— Кто же тогда?
Рико глянул в пустые глазницы. Лицо его стало еще более унылым, словно, глядя в зеркало, он увидел свой истинный облик. Подняв руку, он коснулся пальцами виска, проверяя, есть ли под кожей кости.
— Это череп мистера Ричарда Хантри? — спросил Маккендрик.
— Не знаю! Ей-Богу, не знаю!