— Мне знакомы люди вашего сорта, — наконец, заговорила она. — Вы один из этаких самозваных экспертов, которые не могут удержаться, чтобы не совать свой нос в чужие дела! Вы просто не можете спокойно видеть, что кто-то живет своей жизнью и считаете своей обязанностью в нее вмешаться, не так ли?
Щеки ее горели, возможно от злости, но гневная отповедь ее продиктована была какими-то другими чувствами.
— И вы называете это жизнью, миссис? — спросил я. Сокрытие убийства ради человека, которого вы не видели двадцать пять лет? Постель с таким взрослым ребенком, как Рико, чтобы быть уверенной в его молчании?
Словно под влиянием внезапной смены освещения, ее лицо утратило краски, а глаза потемнели.
— Никто не имеет права так разговаривать со мной!
— Будет лучше, если вы начнете привыкать к этому, миссис. Когда люди окружного прокурора передадут дело в суд, они не будут подбирать слов. — Это дело никогда не попадет в суд! Нет никакого дела! — однако, в ее глазах металась тревога и замешательство, словно она пыталась заглянуть за острый край настоящего.
— Перестаньте претворяться, миссис! Двадцать пять лет назад в этом доме был убит человек. Я не знаю, кто это был, но вы-то знаете наверняка. Рико зарыл его в оранжерее. Сегодня, не без вашей помощи, он вырыл его кости и вложил их в мешок с железом. К несчастью для вас обоих, я его поймал, прежде чем ему удалось бросить мешок в море. Вы хотите знать, где он сейчас?
Она отвернулась от меня. Не хотела знать. Внезапно, словно ноги отказались ей служить, она опустилась в кресло, спрятала лицо в ладонях и, кажется, попыталась расплакаться.
Стоя неподвижно, я слушал ее растерянные всхлипы. Она была хороша собой и беспомощна, но я не находил в себе ни следа жалости к ней. Эта женщина построила свою жизнь на костях погибшего, и смерть составляла значительную часть ее индивидуальности.
— Где теперь эти кости? — спросила она, словно наши мысли совпадали. — У капитана Маккендрика. Ваш друг, Рико, тоже там. И начал говорить. Она взвесила мое сообщение и словно бы сжалась, услышав его. Но глаза ее блестели все также, живо и собранно.
— Думаю, с Маккендриком мне удастся договориться, — заявила она. — Он весьма самолюбив. А вот с вами я в этом не уверена. Но ведь вы работаете ради денег, не так ли?
— Денег у меня столько, сколько мне необходимо.
Она наклонилась вперед, упираясь усеянными перстнями руками в колени. — Я имею в виду большие деньги. Такую сумму вы не смогли бы заработать за всю свою жизнь. Вам бы не пришлось работать больше.
— Но я люблю свою работу.
Злость и горечь, отразившиеся на ее лице, практически лишили его следов красоты. Она ударила себя по коленям сжатыми кулаками.
— Прекратите эти штучки! Я говорю очень серьезно!
— Я тоже. Мне ваши деньги не нужны. Но, возможно, я возьму взятку в виде некоторой информации.
— И что я получу за эту взятку?
— Шанс выкрутиться из всего этого, если это окажется возможным.
— Вы что, хотите изобразить Господа Бога?
— Не вполне. Мне просто хочется понять, почему такая женщина, как вы, миссис, имеющая все, чего только можно пожелать, пытается скрыть паршивое убийство?
— Не убийство! Это был несчастный случай!
— И кто же совершил этот несчастный случай!
— Вы мне не верите?
— Вы не сказали еще ничего, чему можно верить или не верить. Я знаю только, что вы вдвоем откопали эти кости, и что вы велели Рико утопить их в море. Вы сделали глупость, нужно было оставить их под землей, в оранжерее.
— Я с вами не согласна. Ошибкой было то, что я поручила все Рико, я должна была сделать это сама.
— Чьи это были останки, миссис Хантри?
Она затрясла головой, словно прошлое окружило ее, подобно пчелиному рою.
— Я не знала этого человека. Он пришел и заявил, что желает видеть моего мужа. Ричард не должен был принимать его и в нормальных обстоятельствах этого не сделал бы, но фамилия этого человека, явно что-то говорила ему. Он велел Рико впустить того в мастерскую, а когда я снова увидела его, он был уже мертв...
— Как его звали?
— Не помню.
— Вы присутствовали при разговоре этого человека с Рико?
— Какое-то время да.
— А потом, когда Рико закапывал его тело?
— Разумеется, я знала об этом, но не присутствовала?
— Рико утверждает, что это поручили ему вы.
— Наверное, в определенном смысле так и было. Я передала ему указания моего мужа.
— Где находился ваш муж во время этого погребения?
— Писал в мастерской свое прощальное письмо. Это странно, — прибавила она, — он часто говорил, что уйдет именно так. Оставляя все, начиная новую, нескованную жизнь... И как только обстоятельства сложились, он именно так и поступил...
— Вы знаете, куда он направился?
— Нет. Он не связывался со мной с тех пор. И ни с кем другим, насколько мне известно.
— Вы думаете он жив?
— Надеюсь, да. Он был... он великий человек, в конце концов!
Она разрешила себе уронить слезу. Пыталась отыскать утраченную почву, отстраивая трогательный миф Хантри из новых и старых элементов, бывших у нее под рукой.
— Почему он убил того мужчину, в коричневом?
— Я не знаю, убил ли он его. Это мог быть несчастный случай.
— Ваш муж объяснил это именно так?
— Не знаю. Мы об этом не говорили. Он написал свое письмо и ушел.
— Словом, вы не знаете, каким образом и почему был убит этот мужчина? — Понятия не имею.
— И ваш муж вам ничего не объяснил?
— Нет. Ричард покинул дом в такой спешке, что времени для объяснений просто не было...
— Простите, миссис, но я слыхал кое-что другое. Рико утверждает, что вы оба — вы и ваш муж — какое-то время разговаривали в мастерской с тем человеком в коричневом. О чем вы говорили?
— Я не припоминаю, чтобы участвовала в разговоре...
— Но Рико помнит.
— Он лжет!
— Большинство мужчин прибегают ко лжи в критической ситуации. Как, собственно, и большинство женщин...
Она начинала терять уверенность в себе, место которой постепенно опять занимал гнев. — Вы не могли бы меня избавить от этих ваших сообщений? Я многое перенесла за последние двадцать четыре часа и выслушивать этические максимы жалкого частного детектива выше моих сил!
Она повысила голос, все больше разъяряясь.
— Вы много перенесли за последние двадцать пять лет, — сказал я, — и ситуация будет ухудшаться, если вы каким-либо образом не положите этому конец.
Какое-то время она сидела в молчании, всматриваясь в непогребенное прошлое. Наконец, подняла глаза.
— Как — положить конец?
— Скажите мне правду — что и почему произошло?
— Я уже сделала это.
— Нет, миссис. Вы опустили некоторые весьма важные подробности. Кем был мужчина в коричневом и зачем он явился сюда? Он приходил дважды и во второй раз — тогда, когда был убит — привел с собой женщину и маленького мальчика. Кроме того, вы сказали Рико, что с мужчиной случился удар и он умер случайно.
Она снова застыла в молчании, переваривая мои слова, словно человек, проходящий ускоренный процесс старения. Она не старалась закрыть на это глаза или оттолкнуть от себя этот момент, мне даже показалось, что в определенном смысле она ждала этой минуты.
— Да, Рико многое вам рассказал...
— Он говорил довольно долго. Вы выбрали себе скверного сообщника, миссис.
— Я его не выбирала. Он просто оказался рядом, — она внимательно оглядела меня, словно раздумывая, не смогу ли я занять место Рико. — У меня не было выхода.
— Какой-то выход есть всегда...
Она склонила свою ухоженную голову и уныло провела рукой по волосам. — Это легко говорить, воплотить эту максиму в жизнь значительно трудней...
— У вас ведь и сейчас есть выбор, миссис. Например, вы могли бы помочь мне...
— Но я ведь делаю это!
— Разумеется. Но вы говорите не всю правду. Вы можете помочь мне прояснить это дело. Если вы сделаете это, я постараюсь максимально помочь вам.
— Мне не нужны ваши одолжения! — однако она внимательно всматривалась в мое лицо, словно стараясь прочесть на нем буквальный смысл моих слов. — Вы делаете большую ошибку, пытаясь и дальше покрывать своего мужа, вас могут обвинить в соучастии в убийстве.