У длинного красно-кирпичного дома Степан остановился. Между тусклыми, замазанными известкой окнами висела вывеска, изготовленная из листа кровельного железа и оправленная в деревянную рамку:
ГОРОДСКАЯ БАНЯ
Открыта с 8 утра до 6 вечера
(Разрешение Горуправы № 869/3 от 16.X.1941г.)
Под вывеской была раскрыта низкая, почерневшая дверь, ведущая в подвальное помещение дома. Заболотный пригнул голову и шагнул через порог.
Он отлично знал, что вниз ведут одиннадцать крутых, стертых от времени каменных ступенек. Но Степан торопился. Он достиг седьмой, а через остальные перемахнул и едва устоял на ногах.
— Ты что? С ума спятил? — раздался низкий хрипловатый голос истопника, стоявшего у верстака.
Пожилой, грузный, в безрукавке и испачканном переднике, он держал в руке молоток, с помощью которого прилаживал к старому оцинкованному ведру новую дужку. Крупную голову его венчала копна густых, черных, но уже сильно тронутых сединой волос. Изжелта-седые усы свисали на губы. Резкие морщины бороздили хмурое лицо и крутой лоб. Это был истопник бани и руководитель городского подполья Чернопятов.
Заболотный возбужденно провел рукой по своей рыжей шевелюре, оглядел беглым взглядом котельную и шагнул к истопнику вплотную. Держа в одной руке примус, он другой горячо сжал плечо Чернопятова.
— Григорий Афанасьевич! Чепе! Только радостное! Нужно немедленно действовать! — выпалил он, не переводя дыхания.
Истопник нахмурился.
— Тише ты! Можешь говорить спокойно? Сколько я тебя учил. — Он склонил голову и на всякий случай поглядел в дверной проем. — Какое там чепе?
Степан бросил примус на верстак и сказал уже более спокойно:
— Завтра утром через город пройдет машина из ставки Гитлера… — и он пытливо посмотрел, какое впечатление произведет на Чернопятова сказанное.
Чернопятов недоверчиво приподнял брови и продолжал сгибать до нужного положения железную дужку ведра.
— Дальше… — только и сказал он.
— На машине едет специальный курьер или нарочный, бес его знает, с почтой для командующего танковой армией фронта, — продолжал Степан.
Чернопятов повернул голову, внимательно взглянул на Заболотного и спросил:
— Откуда ты такого нахватался?
— Ко мне только что заходил Скиталец.
Чернопятов поставил ведро на верстак и вытер руки о передник.
— Скиталец? — переспросил он, скрывая за вопросом возникшее беспокойство.
— Да! — горячо подтвердил Степан. — С ним на квартире живет унтер-офицер из комендатуры.
Чернопятов кивнул. Да, это было известно.
— Так вот, — продолжал Заболотный, — вчера, поздно вечером, унтер рассказал ему, что машину приказано встретить и обеспечить охраной на дальнейший путь. Выпили они с унтером, и тот расхвастался, что назначен в охрану курьера. Под пьяную лавочку выболтал, каким маршрутом пойдет машина, где назначены остановки, где будут заправляться. Все…
— Да… интересно! — задумчиво проговорил Чернопятов, и угрюмость его будто рукой сняло. — Если действительно все верно, то случай редкий…
— Уж куда интересней! — обрадовался Заболотный.
— Так, так… — вымолвил Чернопятов, разглаживая усы. — На машинах почту из ставки возят… Значит, осмелели господа нацисты. Пронюхали, видно, что партизаны наши ушли в дальний рейд. Очень хорошо… А что еще сказал Скиталец?
— В пять часов, после дежурства, он придет в баню. В штатском. И будет вас ждать.
— Ага… Ладно.
— Ну, я побегу, — сказал Заболотный. — Клиентов много.
Чернопятов посмотрел на него исподлобья, помолчал немного и затем проговорил:
— Больно шустрый ты! Смотри, поаккуратней… Как стемнеет, загляни на всякий случай к Митрофану Федоровичу.
— Есть! — ответил Степан и в два прыжка выскочил по щербатым ступенькам наверх.
Чернопятов проводил его взглядом, перевел глаза на верстак и, увидя забытый Заболотным примус, усмехнулся:
— Тоже мне конспиратор…
Он постоял немного, а потом в раздумье зашагал взад и вперед по большим каменным плитам котельной.
Котельная помещалась в длинном, закопченном подвале с сырыми, в подтеках, стенами. Дневной свет проникал сюда через открытые двери и небольшое окошечко над верстаком. Под сводчатым бетонным потолком висела запыленная электрическая лампочка. Она давно уже не горела: энергии только-только хватало самим оккупантам.
Правую сторону подвала занимали два горизонтальных котла, половину стены, слева от входа, — деревянный верстак с закрепленными на нем параллельными тисками, заставленный железными и эмалированными ведрами, тазами, кастрюлями, жаровнями, примусами и керосинками.