— Не знаю, как и сказать, — и Дина Мироновна посмотрела на Нинку, которая теперь только молчала, а вечерами шла к закрытию мясного магазина за костями.
— Валяйте! — сказал Николай Сергеевич. — Выкладывайте, что есть!
— Понимаете, я подозреваю, что они ждут ребенка.
— И что же?
— Как это «что»? Сначала «Тарзик» да «Тарзик», а потом? Собаку в заброс? Может, даже кормить вовремя не будут.
— Так, — сказал Николай Сергеевич. — Так.
Он подошел к зеркалу и, улыбаясь, стал зачесывать волосы от шеи вверх на затылок. Жена его смотрела на него с испугом.
— Надо держаться! — вдруг крикнул Николай Сергеевич. — Надо держаться! Во что бы то ни стало!
Через несколько месяцев я встретил Нинку Томашевскую на улице.
— Ну, что, — спросил я у Томашевской. — Как дела? Как ваш Тарзан?
Я был уверен, что его давно уже у них нет. Просто надо же было как-то заговорить.
— Тарзан-то… — сказала она. — Да мы к нему почти привыкли. Но его скоро забирают. Теперь уже точно.