В следующий раз, когда Мо явилась в свою бухту, в Резцах уже гудел зябкий осенний ветер. Море потемнело от злости и швырялось пеной в чаек, будто те были в чем-то виноваты; небо стало выше и холодней, над морем неслись рваные облака… Почему-то Мо хотелось нестись вслед за ними, и ноги ее сами летели, не разбирая дороги, хоть ни одной причины для спешки она так и не придумала.
Был последний день летней вольницы. Конечно, в учебье Мо собиралась ходить к Белодеду, как и раньше, но во всем чувствовался какой-то невидимый порог, будто море и скалы советовались, стоит ли теперь пускать ее сюда. «Это моя бухта», думала Мо, обиженно поглядывая на прибой – тот плевался в нее ледяными каплями, как из брызгунчика…
Она сделала, как обещала: не звала своего друга, а просто гуляла по берегу. И Белодед тоже сделал, как обещал: выглянул из пещеры, когда она проходила мимо.
– А я уже боялась, что ты сбежишь от меня, – говорила Мо, входя к нему. – Ой! А куда все подевалось?
Внутри было пусто. Только один из приборов, прикрепленных к стене, был замаскирован травой и ветками, – Мо заметила его, потому что знала, где он.
– Пора избавляться от лишнего имущества, – сказал Белодед.
– Чтобы шмыги не попалили, да?
– Меньше имеешь – легче живешь, – усмехнулся тот. Но глаза его смотрели грустно.
– Пойдем к тебе домой! – потребовала Мо и подбежала к стесанному камню.
– Я уже говорил тебе…
– Ты все время что-то говоришь. Это некрасиво – держать гостей в передней. Ну! мне холодно!..
Белодед застыл в нерешительности. Потом вздохнул и подошел к ней:
– Опять визжать будешь?
Мо ухватилась за его руку и завороженно смотрела, как он прикладывает ладонь к камню, и тот прорастает голубыми искрами. Они снова проникли в Мо и леденили ей печенки, только теперь это было не страшно, а приятно, хоть и немножко страшно тоже…
– А тут можно свет зажечь? – спросила она, входя в темную комнату.
– Не стоит.
Мо понимающе кивнула:
– Ну, хоть маленький? И окна зашторить…
– Вот упрямый ослик! – Белодед задернул занавеску и включил ночник. На стене выросли горбатые тени…
– По-моему, стало еще темнее, – сказала Мо.
– Эй! – Белодед ткнул в нее пальцем. – А убирать кто будет? У меня тут чисто.
Босые ноги Мо были густо облеплены глиной. В темноте даже казалось, что они в ботинках.
– Ой. – Мо закрыла лицо руками. – Я сейчас уберу. Я все уберу! Где тут тряпка?..
– Да стой уже, где стоишь, не топчись… Или лучше сядь вот сюда, – он подтащил к ней стул. – Стихийное бедствие!
– Я б убрала… – виновато говорила Мо. – Перед домом-то у нас ручей… Здесь тебя шмыги не найдут, да?
– Мо!
– А я тоже кое-что знаю, – зашептала она. – Мне Дан рассказал. Он мне много рассказывал, хоть я еще… но он мне доверяет, как взрослой. Он хочет, чтобы я правильно все понимала и… но ты никому не скажешь, да? Обещай!
– Обещаю, – кивнул тот. Горбатая тень на стене тоже кивнула.
– Я-то про тебя еще никому, ни одной живой душе… В общем, Дан – из этих. Он еще совсем молодой, но все равно он из этих. Они его взяли, потому что он очень умный, и у дедушки Типа он лучший ученик. Дедушки-то не из этих – и Тип, и Топ… хотя я не знаю. Они тоже иногда говорят что-то такое. Я же все слышу, а они думают, что я ребенок!..
– Из каких «этих»? – спросил Белодед, терпеливо дождавшись паузы.
– Ка-ак… ну… ты и этого не знаешь? – ахнула Мо. – В общем… как тебе сказать…
– Бунтари? Против Воледержца и его людей?
– Тсс! – Мо завертела головой во все стороны. – А говоришь «не знаешь»… Дан говорит, что шмыги все переврали – про Небесную Пару, и про Яйцо, и вообще про все. Это для того, чтобы людей за баранов держать, и чтобы они Воледержцам подчинялись. Для этого мракобесие вгоняют в умы – чтобы люди разучились думать и делали то, что им говорят… хотя я не знаю. По-моему, Дан тут тоже загнул. Мы с ним так спорим, если б ты только слышал!.. Но вот дедушки то же самое говорят – про мракобесие. А Дан говорит, что уже и я зачуренная, и что его долг – вытащить меня из этого болота. Потому он и раскрылся… хотя это я его раскрыла, он даже ничего сказать не мог. Я ведь умею!..
– Это точно, – подтвердил Белодед.
– Он говорит, что на самом деле все совсем по-другому было, чем нам рассказывают. Говорит, что Небесная Пара не просто прибыла к нам, а что у нее есть Друзья, Звездные Друзья. Он так и говорит: «Звездные Друзья» – мечтательно повторила Мо. – И что они поддерживают этих. Сам Дан честно сказал, что он не знает, кто они и что. Но верит, что Звездные Друзья помогут нам сбросить ярмо мракобесия. Среди этих есть люди, которые поддерживают с ними прямую связь. Но это все страшная тайна, – Мо опять перешла на шепот и завертела головой, – и поэтому они все даже не знают друг друга, чтобы никто никого не выдал. Сам Дан знает только своего Старшего. И еще видел нескольких людей, но не знает, кто это… И один раз слышал, как Старший с кем-то говорил по шептунчику, представляешь?