Иным книгам Вэн говорил «хм» или «о-о». Это были:
– дедушкины трактаты (их названий Вэн не мог выговорить даже до половины);
– всякие там «Правила жизни добронравных волян»;
– учебник любословия;
– а также «Лазурная Весть, начертанная Эфирным Свидетелем Доксом на Его Скрижали и истолкованная…» (заголовок занимал всю страницу). Вэн хотел показать это Мэй, чтобы посмеяться, но потом подумал и решил не огорчать ее.
Попадались и книжки, в которых рядом с фамилией «Гор» стояло не «Тип» или «Топ», а «Верховный Устроитель Вольника». Одна из них называлась «Трактат об уходе хронотопного поля в недра». Вэн даже немного пролистал ее (почему-то она показалась ему важной), но утонул в формулах и сдался.
Книг, которые хотелось читать, в квартире не было. Оставалось слушать дедушек и молчать с Мэй.
С ней было хорошо молчать: Вэн знал, что она думает одинаковые с ним мысли, и именно поэтому нет смысла их говорить. Мысли эти были нельзя сказать, чтобы очень веселые, – но одно то, что они думались напополам с Мэй, делало их теплыми, как нагретое одеяло, в котором можно и побояться, и погрустить.
Так прошло несколько недель или, может, месяцев (Вэн и Мэй давно потеряли счет времени). Снег, наметенный двумя-тремя метелями, успел стаять, и улицы окутал туман – такой же, какой был в Клетовнике.
Однажды Мо сидела с ними и слушала дедушек. В тот раз речь шла о том, как кто-то кому-то что-то передал – не то шифр, не то буц его разберет (Вэн давно потерял нить).
– Похоже на то, как вы прыгатор нашли, – сказала Мо.
– Прыгатор… – повторил Вэн знакомое слово. – Тот самый? А как его нашли?
– Что-о?! – Мо быстро повернулась к нему. – Вы не знаете? Его же при вас нашли!.. или еще раньше?
– Нет, – удивилась Мэй. – Там какая-то особая история была?
На секунду повисла тишина. Мо с упреком смотрела на дедушек:
– Вы что, не рассказывали им?
– Не помню, – виновато крякнул дедушка Топ. – Как-то все недосуг было…
– «Недосу-уг», – передразнила Мо. – Так давайте, давайте скорей… или лучше давайте я! Давайте я, я расскажу! Я, я, я!.. – прыгала она на диване.
– Цыц, якалка! – прикрикнул на нее дедушка Тип. – Ну уж нет. Это наша история, – он торжественно откинулся в кресле. – И рассказывать ее будем мы… то есть я.
Вэн и Мэй смотрели на него во все глаза.
– Что ж… Вы, конечно, помните, как пропал наш отец. Недели через две после того мы убирали в его комнате. Мать заставила, да и нам интересно было… После него осталось много чертежей – он ведь был инженером лимитации, – и мать хотела все выбросить, чтобы не было проблем. Но я упросил ее порыться в них.
– Он же у нас с детства был изобретатель. Гений, – кивнул дедушка Топ на брата.
– Да ну тебя… И там я нашел конверт, на котором было только одно слово: «Типу». Я чуть не подох от волнения, пока вскрывал его. Там было… (дедушка Тип долго тер глаза и чесал под носом, и все терпеливо ждали) …там было письмо. От отца. Я так много перечитывал его, что запомнил слово в слово:
«Дорогой Тип! Если ты читаешь это письмо – значит, ты залез в мои чертежи, а я по какой-то причине не смог воспрепятствовать этому. Честно говоря, такой поступок не рассердил бы меня, а только наоборот. Ведь он говорит о том, что ты интересуешься клеткологией и, возможно, захочешь пойти по моим стопам. Я гордился бы сыном, который продолжил бы мое дело. Служи на благо науке, народу и его Кормчим! Неуклонно поднимайся по лестнице знаний – до самой ее вершины! Помню твои успехи, особенно в пятой шклетке твоей любимой школы, и жду новых! Любящий тебя отец».
Дедушка Тип замолчал. Молчали и другие, не зная, что говорить.
Наконец Мэй робко сказала:
– Ну… нормальное такое письмо. Видно, что он Типа любил очень…
– Что-то в нем не давало мне покоя, – кивнул дедушка Тип. – Любой посторонний не нашел бы здесь ничего такого, но… я ведь знал отца. Мы с Топом знали. И с нами он был другой. Он никогда не сказал бы мне – «служи на благо» и так далее.
– И тогда Тип вспомнил, что у него есть брат, – сказал дедушка Топ.
– Да ну тебя!.. У нас ведь с детства разделение: я все больше по технике, а он по правдологии, по любословию и по всему такому. Я вчитывался в это письмо не знаю сколько, пытался найти в нем какой-то тайный смысл…