В лагере не было парикмахерских, и хотелка притаилась до осени. Зато в Городке их развелось столько, что Майке просто не стало жизни. (Папа шутил, что нужны еще похоронные бюро, и тогда будет все как надо, но Майка не понимала этой шутки.)
Тогда она решила продолжить летнюю стратегию и напихаться впечатлениями так, чтобы больше в нее ничего не лезло. Записалась в кучу секций и кружков. Не ходила ни в один из них, потому что в сети прикольней, – но зато ее совесть была чиста. Правда, хотелка никуда не делась, и даже в сети Майка травила себе душу анимешками, где пестроволосые тян одним уже своим видом смеялись над ее бесцветной жизнью.
Поэтому она сразу согласилась, когда соседка Анжела зазвала ее на утренник в детском саду. Не то что Майка прям так уж любила детей (верней, она не знала, любит их или нет), – а просто это было новое впечатление, которое отчего бы и не получить? «Надо брать все от жизни» – говорила Майкина мама, и Майка так и делала…
И вот тогда-то, на утреннике, она и поняла, что к чему.
Утренник длился полдня и кончился хороводом мальков вокруг Майки, приплясывающей и поющей сразу на три голоса. Шквал детского смеха напомнил ей что-то, что она помнила всегда, хоть уже немножечко и подзабыла…
Ну кто бы мог подумать, что больше всего на свете ей нравится возиться с детьми?
– Да ты прирожденный клоун! – сказала соседка Анжела.
– Вот спасибо! – ответила Майка.
– Не, я серьезно. Слуш, а давай к нам в «Цветы жизни»? Мы выезжаем к мелким, утренники делаем, праздники… знашь, как в Макдональдсе?
– Бесплатно?
– Ну вот что ты сразу про деньги, а? Попробуй вначале, чтобы понять, твое это, не твое…
Майка не то что была лохиней. Просто деньги – это ведь не главное в жизни.
Поэтому в воскресенье она выспалась как следует (даже муть какая-то в голове осела) и отправилась к «Цветам».
– Вот и молодец, что заранее, – сказала соседка Анжела. – Через полтора часика двинем.
– Как? Вы сказали «к двум»…
– Я всем так говорю, чтоб не опаздывали. И так все приходят к трем, а выезжаем в полчетвертого… Нормуль, нам все равно к пяти.
Так у Майки появился целый час лишнего времени.
Уже само по себе это было опасно. А если еще учесть, что…
– Костик! Костинька, Костюшик, девочку намазюкай, она клоуном будет, – тараторила Анжела, вводя Майку в темную комнату. – По-быстрому давай! И костюм найди!
– Клоуном? Это ты, что ль? – изумился Костик, нескладный парень, игравший в какую-то игрушку на планшете.
Майка кивнула. Странно, но она ощутила что-то вроде гордости.
– Анжелк, ну ты думай головой, а?! Люди вообще-то заняты могут быть. Взяла вот так, выдернула за душу… Иди погуляй, клоун, – он повернулся к планшету. – Парик есть, надеюсь?
– Парик? Какой парик?
– Не, люди, ну вы странные какие-то! Приходит новый человек, говорит – «делайте из меня клоуна!» (Хотя Майка ничего ему не говорила.) А парик я где возьму? Тут у всех все свое.
Он замолчал, цокая пальцами по экрану.
– И… что теперь делать? – спросила Майка.
– Что хотите, то и делайте с Анжелкой. Это не ко мне. Покупай иди, как все нормальные люди.
Майка хотела найти Анжелу (хоть это и было неприятно – будто она жалуется или правды ищет), но та куда-то делась.
Где в их Городке продают клоунские парики, Майка не знала. Только по интернету – с доставкой через неделю, как всегда.
Она вышла на улицу. Там не было ничего похожего на парики.
Зато там был туман. Он откуда-то взялся, пока Майка сидела у «Цветов», и тек по дворам, как скисшее молоко.
И еще там было то, чего так много развелось в их Городке.
Майка мотнула головой. Нет. Только не это.
Нельзя же так искушать человека, люди. Он же слабый. И он и так делает все, что может.
Холодея, она подошла к ближайшей парикмахерской. Просто спрошу, и все, думала она. Спрошу, какие есть цвета. И сколько стоит.
Минут десять Майка стояла перед дверьми, облизывая губы. Потом вошла.
«Ребенку не будут делать, сразу выгонят» – успокаивала она себя. «Спрошу, а там…»
Ее не выгнали. И стоило это ровно столько, сколько было у Майки в кармане – до последней мятой бумажки.
Наверно, судьба, обреченно думала Майка, превращаясь в мороженое, подтекшее сладкими каплями. Или в ледышку, которую опустили в какао…
Ее шевелюра была нарушением всех законов физики, потому что волосы должны висеть вниз, а у Майки они росли во все стороны сразу. И они были не просто кудрявые, эти волосы – они скручивались в какие-то квантовые спирали, которые вообще непонятно откуда росли. Чтобы не превратить их в валенок, Майкина мама всю жизнь стригла дочь под мальчишку, а в шестом классе Майка сказала «харе» и стала отпускать. Все это добро совсем недавно было пепельным, как их мебель, а теперь…