Выбравшись на верхотуру, он какое-то время смотрел вверх, потом изогнулся и приложил ладонь к потолку. По штукатурке побежали голубые искры. Все ахнули, кроме Мо («у тебя такая же штука, да?» – сказала она Белодеду). В толще потолка очертился лучистый прямоугольник. Дедушка Тип с кряхтением толкнул его – «ииээх!» – и сунул голову в открытый люк.
– Я! Я! Я тоже хочу! Пусти! – заверещала Мо, подлетев к лестнице.
Но дедушка Тип уже слезал обратно:
– Цыц, якалка! Это тебе не игрушки.
– Нуууу, – скуксилась Мо. – Хоть что там?
– Выход к главному духоскрепу. Прямо у стены. Хорошо, что ночь, и никто не видел… Иэх! – дедушка лихо спрыгнул с пятой ступеньки.
– По-видимому, – сказал Иван Артурович, – по-видимому, на эту операцию… кстати, как мы назовем ее?
– Брысь! – гаркнул дедушка Тип на Мо, которая канючила – «ну открой еще раз…»
– Отличное название, – кивнул Иван Артурович. – По-видимому, на операцию «Брысь!» у нас будет совсем мало времени. Сколько минут прошло между разрушением духоскрепа и началом Хаоса? Вэн, Мэй, вы помните?
– Это когда реактор воткнулся в купол и сломал его? – спросил Веня. – Не знаю. Минут пять, наверно.
– Я так и думал. За это время нужно будет пробраться по руинам…
– Постой, – вдруг громко сказала Мо. – А этот возвращатор сохранился?
На миг все умолкли.
– Идиот я, идиот! – опять застонал дедушка Тип.
– Ничего, – утешал его брат. – Новый построишь. Вдвоем сделаете, с Даном.
Дедушка Тип поднял голову.
– А что, – сказал он. – Сейчас, правда, совсем другие методы, и все другое, и… Дан!..
Дедушки принялись обсуждать, как строить возвращатор, как тренироваться, кого вербовать в операцию «Брысь!» и многое другое. Если закрыть глаза – казалось, что в комнате галдят те самые вихрастые близнецы.
Пока они спорили, Майка пробралась к Вене и глянула ему в глаза.
Она не говорила ничего, но тот все равно знал, о чем она думает. «Никто так и не сказал, кто же будет этими крайними в цепи…»
Все вместе
– Почему нельзя просто не выйти на площадь, когда прилетят эти уроды? – спрашивал Веня Ивана Артуровича. – Шмыги не подпустят их к духоскрепу, вот и все. Клин клином!
– Один раз не подпустят, а дальше? – качал головой тот. – Захотят прилететь снова – и опять заварится каша, и кто будет ее расхлебывать? Нет уж, если есть возможность одним ударом…
– Стоп, – вмешалась Майка. – Мы думали, у нас теперь другая роль.
– Какая?
– Ну… замкнуть цепь на этот реактор. Быть крайними.
– Не-ет, – прищурился Иван Артурович. – Вам нужно отвлечь внимание. Без вас мы не сможем приманить врага к разлому.
– Но… но как же? – не понял Веня. – В письме ведь сказано, что это очень опасно. А мы с Майкой как раз…
– Ничего, – хмыкнул Иван Артурович. – Я, например, тоже «как раз».
Вскоре он уехал: «еще не хватало, чтобы из-за меня сюда шмыги набежали…»
Дану было приказано делать вид, что он ничего не подозревает. Внешне все выглядело, как и раньше: он созванивался со Старшим, получал инструкции и кричал в трубку – «Да! Понял!..»
Дедушка Тип сутками пропадал с ним. Они возвращались сутулые, с красными глазами, и у Дана голос был хриплый, как у старика, а у дедушки Типа – петушиный, как у мальчишки.
Заговорщиков пока не хватало. Уезжая к тете, Мо обещала привести с собой все Северное Приволье, и дедушка Топ внушал ей, чтобы та была осторожна и не вздумала вербовать детей.
– Что-то я не понимаю, – говорил Веня Майке, когда они остались одни. – То мы слишком послушные и поэтому облажались, то, наоборот, должны делать, как нам говорят…
– А ты как хочешь? – спросила его Майка.
– Я? Не знаю. Хочу сделать что-то… как мы тогда на поезде, помнишь? Яркое, сильное… а не ломать шута на потеху этим…
– Ну, мне-то проще, – сказала Майка. – Я ведь и есть шут.
Когда прибежал взволнованный Дан («представляете, со мной говорил Старший моего Старшего!») и повел их к ангару, она плакала по дороге.
– Я знаю, – кивала она в ответ на Венины утешения. – Просто это больно очень…
Мо часто навещала их. Она вела себя так же: лезла обниматься к Майке, всех перебивала и галдела за десятерых сразу.
– Где твои родители? – спрашивала ее Майка, и Мо гордо рассказывала им про маму и папу:
– Крайние Пределы – это такие места, где кончается Вольник. То есть там кончается то, что знают люди, а где он вообще кончается, никто не знает. Когда был Клетовник – нигде ничего не кончалось; а потом вы сокрушили Тьму, и всем стало интересно, что и как. Это очень-очень далеко, поэтому я их редко вижу… Они вам понравятся! Сто один процент!