Тут же он показал мне практические результаты своих изысканий. Я пошел в лес, и он послал мне ток непосредственно своих лучей. Уловленные моим обручем-приемником, они пришли ко мне как ясные мысли, объяснявшие технику этой передачи. Возможны при известной настройке также прямая передача мысли и внушение без приемника. Мозг каждого человека является передающей станцией. С помощью лучей Георг производил и косвенную передачу мыслей, направляя лучи на экран, который затем может излучать их на что угодно. Экраном ему обычно служила писчая бумага. Так, например, он при мне запечатал пустой лист в конверт. Когда я на другой день, предварительно надев приемник на голову, распечатал конверт, я с закрытыми глазами прочитал ненаписанное письмо.
С помощью своих лучей Георг основательно изучил мозговые центры и мог на них воздействовать. Таким образом получилась возможность ускорить вековое развитие мозга и усовершенствовать все физические свойства, а следовательно, и породу людей. Для медицины, евгеники, изучения физиологии мозга этим открывались неограниченные возможности.
Он показал мне свою станцию, собиравшую рассеянные в эфире лучи. Она помещалась наверху в башне, и ее-то я утром принял за телефонную станцию.
— Люди не привыкли ценить эту энергию, разменивают ее по мелочам и в буквальном смысле пускают на ветер. Однако и при любой нервной работе часть энергии рассеивается не только людьми, но и животными. Вот этим приспособлением я и собираю мировые залежи отбросов мысли и концентрирую их. Они служат источником энергии. В особом подвале у нас лежат аккумуляторы, заряженные огромным количеством энергии. Я сейчас могу доставлять ее для технических целей в количестве не меньшем, чем потребляет энергии вся Америка в три-четыре месяца.
— Зачем же собирать эту энергию? Разве мало топлива? Одни леса чего стоят!
— А разве ты не знаешь, что все доступные человечеству источники энергии учтены, и не так далеко время, когда в них будет ощущаться острый недостаток. Поэтому — преступление не использовать все, что можно, тем более, что наш способ собирания нервной энергии необычайно прост. Она улавливается попутно при работе с N-лучами — так же, как может быть уловлен и еще раз использован отработанным пар…
Несколько дней я был почти болен. Эта фабрика обработки мыслей машинами, с собиранием «сырья» мысли, преследовала меня днем, а также ночью кошмарами. Но скоро исследовательский пыл взял верх, и я с головой ушел в лабораторные работы.
Первые дни я почти не обращал внимания на прабабку Георга — Евгению Владимировну и его жену. Первая была очень приветливой и более оживленной, чем все остальные обитатели дома. Она казалась главой дома. Не понимаю, как она поспевала говорить без умолку со мной, оказывать непрерывно мелкие знаки внимания правнуку или внуку, справляться о делах и председательствовать за столом. Георг относился к ней с нежной почтительностью, казалось, зависел от каждого ее движения. Все больше я замечал, что старшие здесь служили младшим, а младшие зависели от старших, хотя являлись более значительными фигурами. После обеда она иногда играла на скрипке и играла мастерски, как и все делалось мастерски в этом доме.
Я находил большое удовольствие в разговорах с Евгенией Владимировной, которая любила звучное живое слово, бывшее редким гостем в этом прозрачном доме, и умела говорить. Специально для нее в столовой иногда топили камин, так как ей нравилось сидеть у огня.
Однажды мы с ней засиделись после обеда. Некоторое время мы молча смотрели, как в прозрачной, переливающейся, огнями печи извивались причудливые многокрасочные огненные змеи и звезды.
Евгения Владимировна повернула ко мне свое маленькое, сухое, как старый пергамент, лицо.
— Вас несколько угнетает наш дом? — спросила она.
— Последние дни мне иногда делается жутко от мысли, что ваши N-лучи сделают ненужными слова, убьют человеческий голос. И потом, должен сознаться, неприятно действует эта тишина, замкнутость, оторванность от людей.