– У меня такое чувство, будто с вами происходит что-то, о чем я не знаю.
Белл закатила глаза и фыркнула, стараясь дать понять, что все это ему мерещится.
– Белл, почему вы здесь стоите? – допытывался Стивен.
Она долго думала, прежде чем ответить.
– Любуюсь видом, наконец проронила она. Выпрямилась, улыбнулась и посмотрела на улицу, забитую экипажами и фургонами.
– Любуетесь видом? Но для этого, вам надо повернуться лицом к парку.
– Я разучиваю фигуру танца, – проговорила Белл, пожав плечами.
– Не смешите меня, Белл. Или пойдемте со мной в контору, или я провожу вас домой. Вы не можете стоять здесь весь день.
Белл с трудом удержалась, чтобы не сказать: «Попробуйте сдвинуть меня с места». Но так и не произнесла этих слов.
– Со мной все в порядке, ступайте без меня.
– Белл, – сказал Стивен с предостережением в голосе, – что здесь происходит?
Не только его тон, но весь его вид заставил Белл поежиться. Он стоял перед ней такой высокий, элегантный, немыслимо красивый… «Ни один мужчина не имеет права быть таким красивым!» – подумала она и с особой остротой ощутила свою неуклюжесть. Если он красавец лебедь, то она гадкий утенок, который что ни сделает, все не так.
Она отвернулась.
– Белл, – тихо спросил Стивен, – что происходит? – Поколебавшись, протянул руку и ласково взял ее за подбородок. – Зачем вы приходили ко мне?
Она почувствовала, что его пальцы слегка сжались, но он тут же убрал руку. Белл обмирала от стыда.
– Господи, – простонала она, – я всегда стремлюсь говорить только то, что следует, но получается все наоборот! – Она поглядела на него. – Извините. – И со вздохом добавила: – В этом-то, кажется, и заключается наша беда. Слишком много сожалений.
– О Белл! – воскликнул он.
Но в этом восклицании ей почудилась нежность. Забыв о своей ноге, она попробовала повернуться.
– Ах!
– В чем дело?
Белл не могла устоять против его взгляда. К черту проклятую гордость! Она знала, что Стивен, хотя и рассержен, непременно ей поможет.
– Прежде чем уйти, – сказала она с самоуничижительной улыбкой, – не могли бы вы мне помочь? Я в западне: защемила себе ногу.
Стивен недоумевая посмотрел на нее. Она показала на ноги. Нагнувшись, он заглянул ей за спину.
– Ваша нога застряла в ограде, Белл.
– В самом деле? – саркастически процедила она. Чувство унижения придало ее сарказму особую остроту.
Его хмурое лицо потемнело.
– Как вы умудрились это проделать?
– Видите ли, я стояла здесь, занятая своими мыслями…
– Ну конечно, – сухо перебил он.
– Мне не нравится ваш сарказм.
– А мне ваш! К тому же в моих словах не было ничего обидного.
– Я хотела сказать, – произнесла Белл каким-то неестественно громким голосом, – что мимо меня, громыхая, пронесся огромный красный фургон с медными колесами.
– Пожарная помпа, – машинально объяснил Стивен, пригнувшись к ее ноге.
– Да? – спросила она, заинтересованная. – И как же она работает?
– Ваша нога, Белл.
– Да. Моя бестолковая нога. – Когда Стивен попытался высвободить ее, Белл поморщилась.
Стивен тут же остановился:
– Вы не поранились?
– Нет-нет! – отделалась она полуправдой. – Просто больно.
Белл не стала объяснять, что болела не зажатая между прутьями здоровая нога, а другая, покалеченная. Всякий раз когда она переносила центр тяжести на изуродованную ногу, все ее тело пронизывала нестерпимая боль. Да это же просто смешно! Из-за дурацкой гордости она могла бы проторчать здесь несколько дней. Но ведь не одна она страдает этим недостатком. Тут ей вспомнилось выражение лица, с которым Стивен смотрел на ростбиф на приеме у Эбботов.
Она хотела высказаться на эту тему, но прикусила язык, ибо знала, как отреагирует Стивен, если она начнет сравнивать его с собой.
– Вы еще не объяснили мне, что тут делали, – произнес он, обдумывая сложившееся положение.
– Ах да, пожарная помпа! – Белл взглянула на мостовую. – Все прохожие остановились, чтобы получше разглядеть ее. Вот я и решила переждать здесь суматоху. Случайно поскользнулась, и нога попала в ловушку. Зато я посмотрела на помпу.
Стивен тихо выругался.
– Я слышала, что вы сказали.
– Вам повезло, что я не выразился похлестче!
– Вы, наверное, самый вспыльчивый человек в Бостоне.
Стивен ответил ей угрюмым взглядом, затем показал куда-то вдаль.
– Смотрите!
Белл повернула голову, и Стивен, который таким образом отвлек ее внимание, вытащил застрявшую ногу. Почувствовав себя на свободе, Белл сразу же кинулась обнимать Стивена.
– Спасибо вам, а я уж было думала, что проторчу здесь всю ночь! – смеясь, воскликнула она.
Стивен взглянул на ее лицо, золотившееся в лучах яркого зимнего солнца, и не смог сдержать ответную улыбку. Неожиданно вопреки всем его намерениям его охватило желание поцеловать ее, крепко сжать в своих руках; все тело его затрепетало.
Некогда в Бостоне был поставлен к позорному столбу муж, осмелившийся поцеловать свою жену перед парадной дверью. И вот, не замечая никого и ничего вокруг, они стояли, обнявшись, на улице этого чопорного города. Медленно протянув руку, Стивен стал гладить ее щеку. Он и думать не хотел о соблюдении приличий. Даже не вспоминал о том, что мимо, вероятно, проходят друзья и знакомые.
– Пожалуй, я, наверное, – сказала Белл, поднимая взгляд к его губам, – постепенно привяжусь к вам.
Его рука замерла, и Стивен ответил на ее взгляд вопрошающим взглядом:
– По-вашему, это было бы ужасно?
– Да, – прошептала она.
– Почему?
С глубоким вздохом Белл ответила:
– Потому что мне нравятся не такие люди, как вы. Ее слова, а также грязная брань, которой водитель конки поливал зазевавшегося прохожего, нарушили очарование. Стивен опустил руку.
– Тогда какие же? – спросил он.
Ее щеки залились румянцем. Она затрясла головой, как будто хотела вытряхнуть оттуда какой-то сор.
Затем, не говоря ни слова, повернулась и пошла в сторону дома.
– Тогда какие же? – догнав ее, суровым голосом повторил Стивен.
– Забудьте о моих словах.
– Не могу.
Стивен знал, что самое для него разумное – повернуться и уйти. Знал, что самое для него разумное – пренебречь тем, что она сказала, но отчаянно хотел выяснить, что же она имеет в виду.
– И какой же, по вашему мнению, я человек?
– Вы, – со вздохом начала Белл, – человек холодный, чопорный, непреклонный. Вся ваша жизнь до самой смерти четко распланирована.
В походке Стивена появилось заметное напряжение.
– Вот видите, – сказала она, взглянув на него, – вы уже и оскорбились.
– Ошибаетесь, – сказал он стальным голосом, – я не оскорбился.
Белл фыркнула.
– Тогда и я не женщина в юбке.
За свою тридцатисемилетнюю жизнь и у себя на родине, и за границей Стивен приобрел большой жизненный опыт, но тут он изумился:
– Что вы говорите, миссис Брэкстон? Кто же вы, если не женщина в юбке? Я что-то вас не понимаю.
– Это просто так говорится. А не понимаете вы потому, что вы человек ограниченный, не смеющий ни сказать, ни сделать ничего, что выходит за рамки пристойности.
А ведь Стивен чуть было не поцеловал ее прямо здесь, на оживленной улице!
– Это неправда.
Сделав глубокий вдох, Белл так резко остановилась и повернулась, что следовавший за ней Стивен чуть было не налетел на нее.
– Поймите, Стиви, вы ужасно скучный человек, можно сказать, настоящий зануда.
Губы Стивена вытянулись в тонкую полоску.
– Меня зовут не Стиви!
– Вот вам и подтверждение того, что я сказала.
– Это ничего не подтверждает, миссис Брэкстон. Можете называть меня Стивеном или Стиви, но занудой я никогда не был.
Как раз в этот момент на ближайшей церкви громко и отчетливо зазвонили колокола. Так и не сказав того, что собиралась, Белл подняла лицо. Забыв, казалось, о Стивене, она закрыла глаза и с наслаждением, с каким знаток смакует вино, слушала колокольный звон. Заметно было, как на нее нисходят мир и покой. После того как колокола отзвонили, Белл глубоко вздохнула.