— Спрячешь вереск в гостиничном сейфе, Арчи? — шутя поинтересовался Иэн, когда герцог вышел из машины.
— Буду спать рядом, — ответил герцог. — Убью любого, кто попытается его взять.
Мойда и Иэн засмеялись, но они оба знали, что Арчи говорит чистую правду. Он вернул свою пропажу и не позволит, чтобы драгоценный горшочек исчез снова. Иэн повел машину в гараж, а Мойда с герцогом поднялись в гостиную.
— Спокойной ночи. Я так рада, что вы нашли его, — сказала она. — Он просто прекрасен. Никогда не думала, что вереск может быть таким красивым.
Услышав похвалу, герцог просиял.
— Они проиграли, — сказал он. — Когда они его увидят, им будет над чем задуматься.
В этот момент в гостиной раздался телефонный звонок. Мойда сняла трубку. Звонил репортер из «Глазго Клэрион». Уже потом Мойда узнала, как быстро обо всем узнаёт пресса. Ну а в этот момент она была в растерянности и лишь попросила репортера не вешать трубку.
Оказалось, что репортер, болтавший с билетером в театре, узнал, что в тот вечер герцог Аркрэ нанес визит Долли Дарэм. Чувствуя, что это отличный сюжет для статьи, журналист заглянул в гримерную Долли сразу же после того, как Мойда с Иэном и герцогом ушли.
Болтливая Долли всегда была готова побеседовать с газетчиками. Она рассказала им о том, как драгоценный горшочек с голубым вереском оказался у нее в гримерной. Не веря своим ушам — разве вереск может быть голубым? — корреспондент позвонил в газету, а редактор ему ответил, что до него уже давно доходили слухи о том, что герцог и несколько других людей пытались вывести такой сорт.
С тех пор все газеты на севере и юге страны начали соревноваться за эксклюзивный материал. «Глазго Клэрион» поместила кричащие заголовки уже в своем первом выпуске; и с шести часов следующего утра телефон просто надрывался от звонков, а дюжины репортеров и фотографов ждали в коридорах гостиницы.
К счастью, в тот вечер ни герцог, ни Мойда не могли заглянуть в будущее и узнать, что принесет им завтрашний день. Герцог просто подтвердил, что нашел горшочек с вереском, который искал несколько дней и который был без спросу взят из теплицы его замка. Да, это голубой вереск, и это все, что он может сказать.
Он положил трубку, пожелал Мойде спокойной ночи и отправился в свою комнату. Мойда взяла вечернюю газету и заглянула в комнату, где спали дети. Она не включала свет, потому что слышала их ровное дыхание и знала, что все в порядке. Мойда собралась было раздеваться, как вдруг послышался стук в дверь. Она открыла и увидела Иэна.
— Я боялся, что вы уже легли спать, — сказал он. — Я хотел пожелать вам спокойной ночи.
— Думаю, мы все сегодня устали, — ответила Мойда. — Сегодня был длинный день.
— Пойдемте, выпьем со мной, — предложил Иэн. — Я хочу вам кое-что сказать.
На мгновение Мойда заколебалась. Нет, так нельзя, подумала она; это только усилит ее страдания. Остаться наедине с Иэном, разговаривать с ним — безумие, но безумие сладкое, которого ей не доводилось ощущать ранее, и это было слишком большим искушением, чтобы ему противостоять.
— Я могу посидеть с вами лишь несколько минут, — пробормотала она. — А герцог уже отправился спать.
— Арчи нужно как следует выспаться, — ответил Иэн. — Не думаю, что нам нужно волноваться за наш сон, правда?
Он подошел к столику, и Мойда заметила, что, уходя, они оставили открытую бутылку шампанского. Иэн наполнил два бокала, один протянул Мойде, затем поднял свой.
— За героиню самого успешного приключения! — произнес он.
Мойда рассмеялась и покачала головой.
— Нам следует выпить за героя, — возразила она. — За герцога!
— Наоборот, это звание заслуживает Хэмиш, — сказал Иэн. — И как раз-таки о Хэмише я и хочу поговорить. Присядьте.
Мойда послушалась, внезапно она стала сама серьезность. Если это и была уловка, с помощью которой Иэн хотел лишить Хэмиша его законных прав, она, несмотря на все свои чувства к нему, должна быть проницательной, чтобы распознать его истинные намерения.
— Я думал о Хэмише, — начал Иэн, — и понял, что, поскольку вы намерены бороться за его право на титул главы клана и владение Скейгом, нам следует что-то решить насчет детей. Пройдут годы, прежде чем это право подтвердится, и на это уйдет очень много денег. Не хочу, чтобы вы сочли, что я каким-либо образом вмешиваюсь в ваши дела, но Хэмиш должен получить достойное образование. Ему сейчас лет восемь?
— Восемь с половиной, — ответила Мойда.