— Разве они не сказали вам, кто на самом деле эти дети?
— Кажется, их фамилия Хольм.
— Я имею в виду не фамилию, — сказала Линетт, — а то, что они сквоттеры, незаконно вселившиеся в замок, — они и их тетка мисс Макдональд, которая ездила с ними в Глазго.
— Сквоттеры!
На мгновение удивился даже репортер, привыкший к описанию самых неожиданных ситуаций. Затем он вытащил карандаш и блокнот и принялся что-то быстро записывать. Какая удача! Если уже этот репортаж не принесет ему повышения по службе, то тогда надеяться больше не на что.
Отвечая на бесчисленные вопросы журналиста, Линетт зашагала рядом с ним и фотографом к развалинам замка. Она и не собиралась спрашивать у Беатрис разрешения на фотосъемку. Ей хотелось попасть в кадр, а они, — естественно, были только рады.
«Мисс Линетт Трент показывает место, где дети — сквоттеры из замка Скейг — продавали то, что взяли в поместье».
Единственное, что не сообщила газетчикам Линетт, — этот тот факт, что Хэмиш был претендентом на титул главы клана. Она умолчала об этом потому, что, по ее мнению, это могло повлиять на шумиху вокруг объявления о ее помолвке с Иэном. Однако она рассказала о том, как Мойда незаконно вселилась в замок, а когда в Скейг прибыл Иэн, заявила ему, что уедет отсюда только в том случае, если ее обеспечат домом, равноценным тому, что без их ведома продал нечестный агент по торговле недвижимостью.
— Ну и история! — несколько раз воскликнул репортер. Когда же фотограф закончил фотографировать Линетт, он просто рассыпался в благодарностях.
— Вы так любезны, мисс Трент, — заявил он.
— Всегда рада помочь, — откликнулась Линетт.
— Вы должны нас простить, но нам следует торопиться. В замке нет телефона, а мне нужно продиктовать репортаж, чтобы он непременно попал в вечерний выпуск газеты.
— Что ж, тогда до свидания.
Линетт протянула руку. Репортер с силой пожал ее. Черная машина тронулась, и Линетт помахала ей вслед, стоя на ступеньках перед входом в замок.
Улыбаясь своим мыслям, Линетт вернулась в дом. Она надеялась, что ей удалось выставить эту противную Мойду Макдональд полной дурой. Затем ее лицо внезапно омрачилось. Как посмел Иэн взять и вот так уехать, взяв с собой эту нахальную девицу и ее назойливых детей?! Как будто им мало того, что накануне в Инвернессе они весь день бегали из дома в дом. Но Линетт тогда согласилась с Беатрис, что им нет смысла рано вставать, чтобы участвовать в этих утомительных и, возможно, просто бесполезных поисках.
Линетт не ожидала, что Иэна и всех остальных не будет до самого утра или что их поездка увенчается успехом и газеты этим заинтересуются. Линетт поспешила в библиотеку, где, как она и ожидала, на столике лежали свежие газеты.
Где бы ни оказывалась Беатрис, недостатка в газетах и журналах не было. Так уж было заведено, что каждому гостю полагалось шесть газет. Но в Шотландии это оказалось невозможным, потому что газеты доставлялись почтовым поездом, который прибывал лишь во второй половине дня. Линетт, просматривая их, поняла, что это все вчерашние выпуски. Она пожалела, что не попросила репортеров показать ей номер газеты, в которой они работали. У них, несомненно, должен был оказаться с собой хотя бы один экземпляр. Но ее утешало то, что она первой сообщит новость Беатрис.
Линетт вышла из библиотеки и уже начала подниматься в комнату Беатрис, когда услышала шуршание шин автомобиля и, посмотрев через открытую дверь холла, увидела, что подъехала машина Иэна. Значит, они вернулись! На какой-то миг Линетт охватил настоящий вихрь эмоций — радость от того, что Иэн вернулся и досада из-за того, что с ним была Мойда. Она подождала, пока Мойда и Иэн выйдут из машины, после чего дремавшая в глубинах ее естества актриса точно решила, какую роль теперь предстоит сыграть. Театрально вскрикнув, Линетт сбежала вниз по ступенькам, зная, как очаровательно она в эти секунды выглядит — золотистые волосы блестят на солнце, глаза светятся радостью.
— Я уже слышала, что вы нашли его! — воскликнула она. — О! Как я рада!
Она подбежала к герцогу, который осторожно держал драгоценный горшочек обеими руками.
— Я так рада, так рада за вас! — произнесла Линетт, глядя на него, затем наклонилась и прижалась губами к его бледной щеке. — Это на удачу! — пояснила она. — И пусть голубой вереск принесет вам больше удачи, чем вереск белый!
— Благодарю вас, — ответил герцог, очевидно слегка удивленный приветствием Линетт и в то же время польщенный.
— А какой умница ты, Иэн! — сказала Линетт, повернувшись к Иэну и подставляя ему щеку для поцелуя. И хотя ее слова были произнесены с чувством, в них послышалась колкость, не заметить которую было просто невозможно.