***
- Очень плохо. Заново.
Рафферти послушно начал сначала. Уже в десятый раз за последние полчаса. Вердикт "отвратительно", неизбежно получаемый им до этого, сменился просто "очень плохо", что, по мнению ребенка, свидетельствовало о существенном прогрессе с его стороны.
Путники обосновались на окраине деревни: не смогли найти гостеприимного дома, где б их бесплатно накормили, напоили и спать уложили - Айрел с Тришей пожалели денег. Впрочем, им удалось прикупить продуктов, а девушка была полна решимости до вечера утрясти вопрос с ночлегом и даже осталась в селе "налаживать контакты", так что по этому поводу никто особо не переживал. Бард лениво жевал свежий хлеб, пальцами вырывая из буханки еще теплый мякиш, и отстраненно прислушивался к многострадальной уже набившей оскомину мелодии.
- Неритмично, - прервал он ученика. - Ты то торопишься, то тормозишь. Здесь все ноты должны быть той же длительности. Попробуй играть медленней.
Мальчишка принялся дергать струны реже, от усердия прикусывая кончик языка. Кеане сидел спиной к своим спутникам, наблюдая за каким-то масштабным строительством, ведшимся чуть в отдалении. Посреди поля высились неотделанные кирпичные стены с высокими оконными проемами, громоздились кучи песка и камня, суетились люди, таскаясь туда-сюда с носилками.
Айрел уже почти доедал буханку, когда вернулась Триша. Деловая, торопливая, сосредоточенная.
- Пошли, пошли, нечего рассиживать! - велела она нетерпеливо, подхватывая свою лошадь под уздцы и таща ее за собой в сторону деревни. - Я нашла человека, который согласился приютить нас на одну ночь. Кстати, если что, мы с вами из Штерзи, родились и выросли в Примостовом квартале. Вы трое - братья, я твоя жена, - "обрадовала" она Айрела. - Кеане, тебя это тоже касается! Идемте, пока он не передумал!
- Эх, давненько я не бывал в Шерзи, - вздохнул хозяин дома. Его глаза подернулись мечтательной дымкой. - Уж лет десять как оттуда съехал. Ведь какое дело-то было: лавку свою за долги продать пришлось, с квартиры меня погнали, тяжелые времена начались. Что делать? Дядька мой давно к себе в село зазывал - помощник ему в хозяйстве требовался. Я сначала ерепенился: как это так, я, горожанин, буду за свиньями ходить да в земле ковыряться?! Однако как навалились проблемы, так и подумал, что ничего, свыкнусь, гордость свою послал к салумам на посиделки, вещички собрал да приехал.
Гости сидели рядком на лавке через стол от него и вежливо слушали. Хозяин дома, человек простой и незатейливый, похоже, решил, что раз разговор шел лишь о ночлеге, то предлагать "землякам" угощение и не нужно. Расстегнутая рубаха с закатанными по локоть рукавами, небрежно наброшенная поверх нее жилетка, явно сохранившаяся со времен городской жизни своего владельца, некогда щегольская, но с тех пор существенно обтрепавшаяся, старые выгоревшие на солнце армейские штаны, свидетельствовавшие о том, что если и не их нынешний обладатель то кто-то из его родственников служил когда-то в королевской армии, успешно сосуществовали в его гардеробе. Богатая растительность на голой груди и руках да растрепанная шевелюра с залысинами соседствовали с аккуратно постриженной бородкой.
На окошке висела замызганная выцветшая занавеска, сквозь давно не мытые стекла виднелся двор с матерой, заляпанной жидкой грязью свиньей, с удовольствием чесавшей щетинистую спину о покосившийся плетень. Убранство избы тоже оставляло желать лучшего и молило о генеральной уборке: закопченный потолок, неровный облитый какой-то липкой гадостью пол с крошками, забившимися в щели между досками, засаленный стол и лавки. На подоконнике лежали дохлые мухи. Въевшийся запах молока, сладковатый, густой и навязчивый, перебивал даже пытавшийся проникнуть с улицы навозный дух. С тихим скрипом покачивалась приоткрытая дверь. Триша натянуто улыбалась и надеялась от своих спутников понимания того что "что-то", лучше чем "ничего".
- Кстати, - оживился мужчина. - Как там Китана Красная поживает? Жива еще, милая старушка?
- Эээ... - девушка спешно соображала, что лучше: признаться, что они не знакомы, наплести о прошедших в прошлом месяце похоронах или наврать чего-нибудь нейтрального, в равной степени относящегося к большинству пожилых женщин.