- Кеане, - позвала она с угрозой в голосе.
- Ты повторяешься, - откликнулся мужчина, закрывая клетку и бережно пристраивая ее на пол. - Или настолько нравится моё имя?
- Как это понимать? - мошенница сурово притопывала ногой.
- Я помню. Вода, - оружейник соизволил обернуться к собеседнице.
- Ты что с ребенком сделал?!
- А. Это, - салум нехотя поднялся со стула.
- Что такое? - Айрел переводил заинтересованный взгляд с одного спутника на другого.
- Иди и посмотри! - Триша шагнула в сторону и драматично взмахнула рукой, приглашая выйти за дверь.
Рафферти лежал на кровати, плотно обмотанный двумя одеялами от подбородка и до пят. Его шерстяной кокон был туго перетянут веревкой, изо рта мальчишки торчал кляп. У края постели стояло два стула, подпиравшие ее спинками, не позволяя ребенку скатиться на пол. Судя по сбитой и сморщенной простыне, тот пытался освободиться, однако так в этом деле и не преуспел, лишь выдохся. Музыкант давно не видел в глазах ученика столько злости.
- Воспитательные меры, - пояснил Кеане в ответ на вопросительный взгляд барда.
- И давно он так? - Айрел отодвинул стулья в сторону.
- Минут двадцать, - пожал плечами салум.
- Нормальному человеку бы и в голову не пришло так поступить с ребенком, - заметила Триша с укоризной.
- Нормальный человек при виде этой картины развязал бы веревку, а не привел зрителей, - парировал Кеане, выходя из комнаты.
Рафферти промычал в свой кляп что-то гневное, сердито зыркнул и принялся извиваться, силясь высвободить хотя бы руки.
Размотанный мальчишка на расспросы не отвечал, жаловаться на оружейника не торопился и вообще не горел желанием разговаривать.
- Видимо, за дело получил, - предположила Триша, вынимая из саквояжа расческу и ножницы. - Ладно, будем надеяться, что воду нам всё-таки принесли. Пойдемте стричься, ваше высочество.
***
Баронесса Заккари была разочарована. Парк, расхваленный молодым Лайдли Вьятелем, оказался на редкость унылым местом. Таким же скучным, как и весь Хольд, по какому-то недоразумению считавшийся одним из красивейших городов Ифайна.
- Полноте, Луисия. Хватит дуться, - лучезарно улыбался спутник, ведя ее под ручку по аллее. - Я могу подумать, что вы не рады моей компании.
- Не дразните меня, Лайдли. Вы же сами прекрасно знаете, что это не так, - женщина раздраженно поджала губы и отвернулась.
Парк, наверное, был весьма миленьким - летом. В конце осени же навевал тоску. Голые ветви казались мертвыми. Землю покрывал слой побуревшей листвы, изредка прорезаемый колючими пучками отмершей травы. Тени лысых стволов расчерчивали мощеную дорожку темными полосами. В холодном воздухе витал тонкий запах разлагающейся органики. Баронесса поежилась в своей меховой накидке - день выдался солнечным, но зябким. Других желающих прогуляться было не очень много: пара-тройка матерей с укутанными детишками, несколько влюбленных парочек да четыре степенных старика на скамейке, аккуратно одетых и с тросточками. До леди Заккари доносились обрывки их размеренного, на редкость скучного разговора. На высокой ели, единственном зеленом пятне на всю округу, каркала наглая городская ворона. Под нарядными отороченными мехом ботиночками дворянки тихо шуршала сухая съёжившаяся листва.
За поворотом дорожки начинался живой лабиринт - стены плотного стриженого кустарника выше человеческого роста. При виде него баронесса презрительно поморщилась - в ее саду подобный был куда больше, внушительней и ухоженней. Попытка городских властей за его счет облагородить парк казалась ей жалкой.
- Давайте вернемся, - попросила леди Заккари. - Мне здесь не нравится.
- Даже не покормим уток? Выходит, я зря несу булочку? - голос Лайдли звучал так, словно у него на глазах рушился мир.
Женщина еле удержалась от возгласа умиления, чуть не захлебываясь нежностью. С сожалением подавив в себе порыв обнять спутника, обернулась к нему, согласная в этот момент кормить уток, кошек, собак, бездомных - кого угодно.
- Прошу вас, ваше высочество, одумайтесь! - послышался из-за ограды взволнованный девичий голос. - А если вы погибнете?!
- Я принял решение и не собираюсь его обсуждать, - отвечал решительный мужской. - Если боишься - уходи. Я никого не держу.
- Но ведь от вашей жизни зависит судьба всей страны! - в тоне невидимой баронессе девушки промелькнуло отчаяние.