- Я, пользуясь случаем, попытался пробить ему грудь. Он успел поставить блок, потому удар соскользнул и пришелся в руку, - салум полоснул покойного по правому предплечью.
Несколько секунд он задумчиво молчал, представляя себе бой, которого никогда не было.
- Предположим, ему удалось выбить у меня меч, - оружейник небрежно отбросил клинок в сторону.
Тот скользнул по земле, оставив за собой едва заметный кровавый след.
- Лучше отойдите, - посоветовал Кеане, мельком глянув на спутников. Наклонился, крепко ухватил труп за грудки и рывком его посадил.
Айрел с Тришей послушно отступили назад, ничего не спрашивая.
- Более того, он сумел встать, - сквозь зубы проговорил оружейник, с явным усилием ставя мертвеца на ноги.
Салум перевел дух, выждал мгновение, вдруг отпустил одежду противника, схватил его за затылок и, придав падающему телу дополнительное ускорение, изо всех сил приложил лицом о землю.
Триша вздрогнула и отвернулась. Непроизвольно вцепилась в рукав Айрела. Ей стало дурно.
- Я был безоружен, но здоров, - Кеане перевел дух и отряхнул ладони. - Он - вооружен, зато травмирован. И я сделал то, что сделал. Думаю, при таких повреждениях головы, кровотечение из носа никого не удивит, - явно довольный собой мужчина вопросительно глянул на спутников.
По выражениям их лиц понял, что, возможно, сделал что-то не то.
***
Утром, как и договаривались, зашел Лайдли. Бодрый, цветущий и благоухающий.
- Вы знаете, зачем я здесь, - заявил он с порога.
Не дожидаясь приглашения, прошел в комнату и вольготно, совсем не аристократично развалился на стуле. Стянул перчатки и шлепнул их на стол. Обратил внимание на присутствующих.
- Похоже, у вас была веселая ночка, - заметил он, разглядывая мрачные лица и синяки под глазами. - Или вы так перевозбудились на приеме, что не смогли заснуть?
Айрел молча кинул дворянину кошель с деньгами - настроение не располагало к участию в пустых беседах. Господин Вьятель поймал кожаный мешочек, развязал стягивающий его шнурок, заглянул внутрь и улыбнулся. Высыпал содержимое на стол и прихлопнул ладонью чуть не раскатившиеся монетки. Небрежно провел по ним пальцами. Принялся подсчитывать.
Кеане сидел на подоконнике, выгуливая хомяка у себя на плече. Тот за последнюю пару месяцев сильно разжирел и двигался с явной неохотой. Триша, всё еще немного бледная, причесывалась возле зеркала. После ночных событий она боялась оставаться одна, потому, едва проснувшись, явилась в комнату своих спутников, сочтя, что вполне может навести утренний марафет и при них.
- Так и будем молчать? - осведомился Лайдли, с тихим скрежетом двигая монеты по полированной столешнице. - Как-то невесело.
Айрел, надеявшийся, что утренний гость уйдет, получив свою плату, едва сдержал раздраженный вздох.
- Кстати, возможно, с вами захочет повидаться лорд Дайтон Валфрид, - светским тоном продолжил дворянин. - Он интересовался местом вашего пребывания.
- Когда? - Триша отложила гребень и обернулась к дворянину.
- Захочет увидеться или спрашивал? - уточнил тот, лениво складывая монеты в ровный столбик. - Если первое - то кто ж его знает? Если второе - то вскоре после вашего ухода.
- А от графа Фауэла что-нибудь слышно? - поинтересовался Айрел.
- Не знаю, - пожал плечами Лайдли. - Не прислушивался.
Дворянин посидел еще немного, бессмысленно перебирая деньги, затем, убедившись, что оживленной беседы не последует, смахнул их обратно в кошель, взял перчатки и ушел. Выглядел он при этом слегка разочарованным.
Триша вогнала в прическу последнюю шпильку, придирчиво оглядела свое отражение и отошла от зеркала. Схватила освободившийся стул и подтащила его к кровати, на которой валялся бард.
- А теперь рассказывайте, - велела она, присаживаясь. - Что это было?
Мужчины нехотя переглянулись. Кеане пожал плечами и снова отвернулся к окну. Айрел вздохнул. Выставил вперед правую руку. Через секунду в ней возникла черная лютня. Девушка удивленно моргнула и в растерянности уставилась на музыкальный инструмент.
- Причина, по которой я нахожусь в розыске, - представил бард окимму. - Оружие, убивающее всё живое в радиусе шестидесяти трех шагов. У того парня было такое же.
- Гораздо хуже, - немного раздраженно поправил оружейник. Слова музыканта ущемляли его профессиональную гордость. - Не сравнивай пятилетку и первую.