- Их производство и распространение находятся под строгим контролем, и я не имею права ей владеть, - лютня исчезла. - Потому тот факт, что она у меня есть - большой секрет.
Заметив, что Триша недоуменно его разглядывала, пытаясь сообразить, откуда собеседник мог достать инструмент и куда потом его дел, Айрел похлопал себя по плечу.
- Здесь, - пояснил он. - Эта штука внедрена в мое тело. Избавиться от нее можно, лишь отрезав мне руку.
- Ну и зачем тебе это было нужно? - судя по взгляду и голосу, девушке с большим трудом удавалось заставить себя поверить в услышанное.
- Так сложились обстоятельства, - бард помрачнел. - Под угрозой была моя жизнь, я не знал о последствиях и всё такое.
- Можно посмотреть? - Триша протянула к музыканту раскрытую руку.
Чуть поколебавшись, тот снова активировал окимму. Передал ее девушке.
- А другой человек может ей воспользоваться? - поинтересовалась та, осторожно разглядывая лютню.
- Нет, - Айрел уже как-то думал над этим и приставал к салуму с расспросами. - В чужих руках не работает. Потому можешь не бояться прикасаться к струнам: ничего не будет. К тому же, попробуй отойти к стене.
Девушка послушно встала и сделала несколько шагов. Уже на четвертом инструмент рассыпался песком и растворился в воздухе. Триша испуганно обернулась. Лютня снова была в руках у барда.
- Невозможно украсть или потерять, - пояснил он. - Не существует уже на таком расстоянии от меня, сразу возвращается назад.
- Ого, - мошенница поймала себя на мысли, что уже почти перестала удивляться. Села обратно.
- Знаете, что сейчас важно? - вдруг вклинился в разговор Кеане. - То, что граф Фауэл только что лишился своей единственной окиммы. Для него это значит, во-первых, потерю больших денег, во-вторых, необходимость не известно сколько ждать, прежде чем ему дадут новую. Что-то мне подсказывает, он нас истово возненавидит, когда узнает о случившемся.
Айрел нахмурился. Поймав себя на том, что едва не начал в задумчивости перебирать струны, убрал лютню от греха подальше. Зарылся пальцами в волосы.
Триша хоть и не совсем понимала, что к чему, уловила общую суть и тоже помрачнела. Только графа во врагах им не хватало.
- Слушай, - окликнул бард оружейника. - За какие-то заслуги перед королем его же могут наградить вне очереди, да? Например, за увеличение территории страны.
- Ну, - отозвался тот, чуть помолчав. - В теории, конечно, да. Однако фактически это полностью зависит от его величества. Как уж тому захочется.
- Во всяком случае, вероятность подобного велика?
- Безусловно.
- Чудно, - разом расслабился Айрел. Заложил руки за голову. - Теперь осталось как-то донести до графа мысль, что моя коронация в его кровных интересах. Пусть ненавидит, сколько хочет - главное, чтоб помогал или хотя бы не мешался.
Спустя пару часов настойчивых расспросов, Триша знала об окиммах примерно столько же, сколько и бард. Она выяснила, что лютню создал Кеане, что в ближайшее время повторить содеянное он не сможет, что знаком с описаниями чуть ли не всех существующих оружий и осведомлен, кому оные принадлежат. Единственное, что мужчина предпочел утаить, так это то, как и из чего они изготавливались. Также не было названо слово "салум". Айрел счел, что, возможно, спутника огорчила реакция девушки на его манипуляции с трупом, и он не хотел пугать ее еще больше - после ночных событий та явно старалась держаться от него на расстоянии. Впрочем, за соответствие своей догадки истине он поручиться не мог - оружейник расстроенным ну никак не выглядел.
Ближе к полудню явился слуга виконта Гармангахиса, сообщивший, что его господин желает отобедать с "его высочеством".
Дайтон Валфрид выбрал старейший ресторан Вельбры, по легенде основанный чуть ли не одновременно с самими городом. Когда Айрел с Кеане подошли к назначенному времени, он уже был на месте, неспешно заканчивал мясной салат.
- Здесь прекрасная кухня, - сказал он вместо приветствия, когда мужчин провели в небольшую комнатку, рассчитанную на один стол и обставленную с особой роскошью. - Советую попробовать дичь под ягодным соусом.
Бард тоже решил не утруждать себя хорошими манерами - княжич он или кто? Невозмутимо прошествовал к столу, выдвинул резной антикварный стул с мягкой обивкой, небрежно сел и принялся сосредоточенно изучать меню. Салум со скучающим видом прислонился к стене у входа. Роль телохранителя начинала его утомлять.