Получилось удивительное существо — не то четырехлапый краб, не то безголовый человечек с рожицей на пузе.
— Надо цеплялку, — вполголоса сказал Игнатик.
Алька и Чита подхватили тонкую ржавую проволоку. Один конец обмотали вокруг выступающего камня на очаге, другой закрепили на железном крюке, вбитом в стену. В метре от пола.
Игнатик согнул пальцы бормотунчика, подвесил его за руки на проволоке. Тот покачался и замер. Все тоже замерли, чего-то ждали.
У Яра на дне сознания шевелились мысли, что надо скоро возвращаться на крейсер, и получится ли это, и надо ли рассказывать там про все, что случилось, и как грустно будет расставаться с ребятами, и удастся ли увидеться снова. Но самым главным был интерес: что за бормотунчик, для чего он?
Бормотунчик тихо качнулся. Его нарисованная рожица, конечно, не изменилась, но в глазах и улыбке появилось что-то живое. Так, по крайней мере, показалось Яру. Он услышал бормотание, попискивание, легкий треск, шепот. Словно включился маленький расстроенный приемник. Бормотунчик закачался сильнее… И вдруг, перебирая ручками, двинулся по проволоке. Остановился у края очага. Прекратил качание, зацепившись ножками за камень. Не двинув угольным ртом, сказал картаво:
Голос был механический, как у старинного магнитофончика.
— Какая-то незнакомая считалка, — проговорил Алька.
— Знакомая, — сказал Яр.
Бормотунчик шевельнулся и произнес:
— С цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… Ну, что вам еще?
— Сказку, — тихо попросил Игнатик и быстро оглянулся на Яра. — Какую-нибудь сказку про пятерых друзей…
В бормотунчике сильно зашелестело. Он опять покачался на тонких ручках. Сказал с металлической насмешливой ноткой:
— Сказок вам хватит и без меня. Смотрите, кругом такая р-романтика… Верно, Яр-р?..
Яр вздрогнул.
— Ты меня откуда знаешь?
Бормотунчик беспокойно задергался:
— Я могу ответить только на один вопрос! На один. На втором — крак — разряжусь. Ты спрашиваешь? Это вопрос?
— Нет-нет, это не вопрос, не отвечай, — торопливо сказал Игнатик. И прошептал Яру: — Он про многое знает, бормотунчики все такие…
Бормотунчик вдруг пропел дребезжащим голоском:
Он резко замолчал.
И все молчали. Алька нерешительно хихикнул, но Данка цыкнула.
Бормотунчик вдруг спросил, уже без дребезжанья, чисто:
— Что, Яр, досмотрел свой сон?
— Какой сон? — с неожиданным и резким страхом спросил Яр.
— Это вопрос?
— Это вопрос, — жестко сказал Яр.
— Тот сон, как вы лезете по обрыву… Не бойся, он доберется. Может, ты не доберешься, а он доберется…
— О чем это он? — прошептала Данка.
— Да мало ли что… Они часто несут всякую дребедень, — отозвался Чита.
— Сам ты несешь дребедень, — обиженно сказал бормотунчик. — Лучше разожгите огонь. Ночевать будет холодно.
— А зачем нам здесь ночевать-то? — удивился Алька.
— Разожг… — тонко крикнул бормотунчик. Дернулся и безжизненно повис на проволоке.
Игнатик досадливо обернулся к Альке:
— Ну вот, он разрядился… Зачем ты полез со вторым вопросом?
— Да это и не вопрос вовсе! Просто у меня вырвалось…
— Ладно, пойдем, — вздохнула Данка. — Все равно он был какой-то странный.
— Может, серебристых кристалликов мало в песке, — виновато сказал Игнатик.
— Наоборот! Полным-полно, я смотрел, — возразил Чита.
Яр не слушал ребят, мысли прыгали, как у мальчишки, который проснулся среди ночи, увидев загадочный и страшноватый сон… Казалось, столько всего случилось за этот день! Стоит ли удивляться? Но он удивился проницательности бормотунчика. И даже расстроился. Недаром на Земле говорят, что в приметы верят лишь дети и скадермены.