— Все равно узнают…
— Как? — с беспокойством спросил Валерка.
— Ну как… видно же. По синяку догадаются. У каждого такой. — Он шевельнул ногой.
Валерка быстро пригляделся.
— Дай-ка факел…
Он легко подхватил Братика, тот встал ему на плечи, дотянулся до факела, горевшего на столбе между двумя арками. Вместе с ним прыгнул на камни. Стало совсем-совсем светло. У Братика ярко зазолотились волосы и на плечах запрыгали медные блики. Валерка взял факел и присел.
— Ух ты… — тихонько сказал он.
Я тоже присел.
На левой ноге пониже колена у Братика был не синяк, а большой кровоподтек. Из мелких ссадин кое-где выступили красные капельки.
— Елки зеленые… Откуда это? — спросил я.
— Барабаном настукало, — сказал Братик и облизнул губы. — Нижним ободом. Он железный, острый…
— Что же повязки не сделаете? — упрекнул Валерка.
— А… некогда все, — небрежно сказал Братик. — Да теперь уже все равно. Недолго осталось…
Я, не понимая, смотрел то на него, то на Валерку. Что недолго? О чем он говорит? Ясно было одно: должность барабанщика для Братика совсем не праздник.
— Забинтовать? — спросил Валерка у Братика.
— Да ну… — сказал тот.
Я вспомнил солнечный заросший склон у Северо-Подольской крепости: как я тогда-скатился по нему и ободрался до крови.
— Приложи подорожник, и все пройдет, — сказал я Братику. — Помнишь?
Он улыбнулся: он помнил.
Мне стало хорошо-хорошо от того, что он сейчас рядом. Он и Валерка. Ну и пусть опасность! Пускай я мальчишка, но я помню, как меня учили работать клинком еще тогда, когда я был большим.
Я поднял лежавшую на камнях рапиру и выпрямился.
Валерка протянул мне факел.
— Пристрой куда-нибудь… Осторожно.
Это была гладкая палка с глубокой глиняной плошкой, приклеенной комками смолы. Оранжевое, с копотью пламя жарко металось над плошкой. С ее краев падали маслянистые капли и тут же загорались на гранитных плитах яркими языками.
Аккуратно, чтобы не капнуть на руки, я воткнул факел в расщелину среди камней под аркой.
Валерка вполголоса сказал Братику:
— Говоришь, что вас все равно узнают. И вы ходите так… без всего?
— С самострелами, — быстро сказал Братик.
Валерка сумрачно усмехнулся:
— Самострел — это на один раз.
Братик опустил голову и шевельнул плечом.
Валерка сказал:
— Возьми мой нож.
— Давай! — обрадовано откликнулся Братик.
Валерка отстегнул от ноги чехол с метательным ножом. Примерил Братику. Кожаные кольца были велики. Концом рапиры я проколол новые отверстия, но и это не помогло: ремни болтались на ноге у Братика.
— Давай так, — сказал Братик. Выдернул нож из чехла и сунул за поясок.
— Не поранься, — встревожено сказал Валерка.
— Не… Я буду осторожно. Я пойду?
Валерка молча кивнул. Братик ласково подержался за его локоть, попрощался со мной глазами и, не оглядываясь больше, быстро пошел через замковый двор. Строй барабанщиков распался, и они теперь пестрой толпой стояли у дальней стены.
— Идем, — сказал Валерка.
Мы прошагали вдоль галереи и через сводчатые ворота вышли на улицу.
9
Теперь я не был спокоен. Я все думал о Братике, и тревога не оставляла меня.
— Может быть, его подождать? Может быть, его надо охранять? И всех других…
Валерка покачал головой и медленно пошел от ворот. Я за ним.
— У барабанщиков свои дела, — сказал Валерка. — И пока ребята вместе, их никто не тронет. А когда они расходятся… Каждого ведь невозможно проводить, их больше сотни.
— А кто их может обидеть?
Валерка пожал плечами:
— Понимаешь… вроде бы никто. Барабанщиков не трогают даже в бою. Они же маленькие и без оружия. И факельщиков не трогают… Это у цеха оружейников мальчишки-факельщики… Конечно, в свалке все бывает, но нарочно никто не ударит. Это вечный закон. Даже воины Данаты не трогали маленьких.
— Да, “не трогали”! — сказал я. — А сам рассказывал, как на вас замахнулись мечом.
— Это же была тяжелая пехота, меченосцы. Наемники. Разве это люди?.. Даната их потом разогнал, а начальника повесил на подъемном мосту.
Я нетерпеливо спросил:
— Если маленьких не трогают, чего же бояться?
Валерка сказал сумрачно:
— Однажды был бой на улицах, недалеко отсюда. Оружейники сошлись с отрядом Большого Зверя. Началась свалка… Ну, как всегда. А шестерых барабанщиков оттеснили в переулок. Когда разошлись, унесли раненых, этих барабанщиков нашли у стены. С тех пор так и говорят про это дело: “Была Стена”… Они лежали заколотые, все шестеро.