— Много болтаешь, дурак! Я прибыл, дабы проверить, как обстоят дела со строительством собора вашей богоматери.
— Южная башня сильно продвинулась, скоро начнут возводить северную и галерею, которая их соединит. А еще там перебирают кровлю, чтобы она давала побольше света.
— Заткнись! — взревел герцог. — Если ты все выболтаешь, мне ничего не останется, как вернуться домой, к чему я отнюдь не расположен.
— Так же, как и я, мессир, а потому спешу подать вам ужин.
Герцог крепко поужинал, затем отправился на боковую и с большим аппетитом поспал.
Он еще и не думал кончать спать, как вдруг его разбудила громким окликом с берега парочка кочевников. Сидролен ответил им знаками, но они явно ничего не уразумели, ибо спустились с откоса, прошли по мосткам и взобрались на баржу.
Одна из особей была мужского пола, другая, наоборот, женского.
— Эскьюз ми, — сказала особь мужского пола, — но ми есть заблудшие.
— Нашел с чего начать! — заметил Сидролен.
— Начхать? Пуркуа? Ми есть заблудяги… или, как это… забулдиги.
— Очень печально!
— Кемпинг, пожалюста! Битте… кемпинг пасаран? Но пасаран[9]?
— Эх, хорошо говорит! — прошептал Сидролен, — только вот понять бы, на каком наречии: староевропейском или нововавилонском?
— А! О! — вскричала мужская особь, выказывая живейшее удовлетворение, — ви ферштеять европейски?
— Йес, натюрлих, — отвечал Сидролен. — Но снимите же свою поклажу, благородные чужестранцы, и выпейте по стаканчику перед тем как уйти.
— А! О! Стаканшик! Брависсимо!
Просияв, благородный чужестранец скинул свой рюкзак, затем, с полнейшим пренебрежением к мебели, предназначенной для сиденья, сложился втрое и опустился на пол, весьма ловко подсунув под себя ноги. Сопровождавшая его юная особа сделала то же самое.
— Может, они японцы? — спросил себя вполголоса Сидролен. — Да нет, волосы-то у них белокурые. Финны, наверное.
И он обратился к мужчине:
— Вы не финн, случайно?
— Чайна? Ноу Чайна! Моя есть маленьки друг на весь мир.
— Ясно. Космополит, значит?
— Йяволь. Где есть ваша стаканшик?
— Ишь ты, космополит, а про стаканчик не забыл.
Сидролен хлопнул в ладоши и позвал:
— Ламелия! Ламелия!
Приход последовал незамедлительно.
— Ламелия, налей-ка по стаканчику этим благородным чужестранцам.
— Чего им?
— Укропной настойки с минералкой, чего же еще!
Уход последовал незамедлительно.
Сидролен наклонился к кочевникам.
— Итак, птенчики мои, вы, значит, заблудяги?
— Да, мы блудим, — ответила девушка, — очень много блудим.
— Да вы, милая моя, никак француженка?
— Не очень: канадка.
— А ваша стаканшик? — спросил скрюченный кочевник. — Надо шнель чин-чин.
— Вот зануда! — сказал Сидролен.
— Ну, нет, он славный парень.
— И вы, конечно, направляетесь на туристическую турбазу для туристов?
— Мы ее ищем.
— Вы почти у цели. Надо пройти вверх по реке еще каких-нибудь пятьсот метров.
— А! Финиш? Прибивати? — воскликнул парень, резво вскочив на ноги. — Только пятьсот километр! Алле, шнель!
Он взвалил себе на спину рюкзак, который, судя по внешнему виду, весил не меньше тонны.
— Мы ждем укропную настойку с минералкой, — заметила девушка, не двинувшись с места.
— Уэлл, си!
Он сбросил со спины свою тонну и вновь уселся на пол в непринужденной позе «глотос».
Сидролен улыбнулся девушке и одобрительно заметил:
— Ну и дрессировочка!
— Дрессировочка? Я не понимает.
— Я хочу сказать: слушается с полуслова.
Девушка пожала плечами.
— Вы что, слабы на голову? Он остался, потому что он свободен, а вовсе не потому, что дрессирован. Если бы он был дрессирован, он тут же отправился бы на туристическую турбазу для туристов. Но он остался, потому что он свободен.
— А в этой юной головке кое-что есть, — прошептал Сидролен, с новым интересом вглядываясь в канадку, особенно в светлый пушок на ее ногах и в подметки ботинок. — Ей-богу, кое-что есть!
Тут как раз принесли укропную настойку с минералкой. Все выпили.
— А каким манером вы кочуете? — спросил Сидролен. — На повозке, на велосипеде, на машине, на вертолете? Пешком, верхом, вплавь?
— Стопами, — ответила девушка.
— Автостопами?
— Конечно, автостопами.
— Я-то сам иногда кочую на автотакси. Правда, это менее экономично.
— Мне плевать на деньги.
9
«No pasarán» (враг не пройдет) — призыв испанских республиканцев во время гражданской войны.