У подполковника помягчел взгляд его колючих, недоверчивых глаз.
— Вот пример верности своему воинскому долгу! — возвысил он голос, обращаясь к строю и снова поворачиваясь к минометчику: — Как фамилия?
— Рядовой Шиш, — поднял повыше грудь минометчик.
— А ну, Шиш садись на повозку да прокати вдоль строя, пускай посмотрят на тебя и на твою совесть те, у кого этой совести не осталось ни шиша.
По строю прокатился одобрительный смешок: молодец командир, хоть и «выворачивает кишку наизнанку», но делает это без зла и с юмором. А рядовой Шиш уселся на повозку и медленно поехал вдоль строя, сопровождаемый завистливыми взглядами и незлобивыми репликами:
— Он, должно, из него не пальнул ни разу, так с начала войны и возит в повозке вместо жены.
— Что значит Шиш, и глядит фигою…
Эх, русская душа! Простая и неприхотливая. Как вот эта гимнастерка, тебя прикрывающая. Непонятная ты для недругов да и для друзей порой непонятная непоколебимой верностью и неизмеримой щедростью своею. Не от равнин ли бескрайних Отчизны своей ты такая широкая? Не от рек ли глубоких могучая? Не от шепота ли березовых рощ прямая и чуткая? И откуда в тебе эта неиссякаемая радость бытия, насмешливая дерзость и постоянная. потребность в шутке даже в тяжелый час, когда, казалось бы, впору только скрипеть зубами от бессильной ярости?
Так примерно думал командир бригады десантников Красовский, провожая взглядом повозку с минометом и вспоминая по ассоциации 1919 год и вот таких же молодых ребят–сверстников с винтовками в руках, тоже стоявших у моста и внимательно слушавших его, Пашки Красовского, приказания. К городу Балашову тогда подходили белые казаки генерала Мамонтова, и комсомольцы железнодорожного депо спешно занимали оборону на речном берегу. Тогда же выяснилось, что половина ребят не знает, как обращаться с огнестрельным оружием. Пришлось тут же, в окопах, заняться обучением личного состава комсомольской боевой дружины.
Был бой. Упорный, тяжелый. Но мост отстояли. А затем всей ячейкой отправились на фронт — добровольцами. В Первую конную армию товарища Буденного…
— Товарищи бойцы! — обратился Красовский к строю, когда повозка с минометом, обогнув фланг, остановилась на прежнем месте. — Я уверен, что большинство из вас честно выполняли свой воинский долг перед Родиной и только в силу разных, не от вас зависящих причин, попали в такое нелепое положение. Враг, обломав зубы под Москвой, устремился теперь на Северный Кавказ. Захватив Ростов, он рвется к грозненской и бакинской нефти. Здесь, на терском рубеже, мы должны остановить и обескровить фашистского зверя, а затем погнать прочь с родимой земли, как говорится, в хвост и гриву. Кто желает стать участником этого исторического события в рядах нашего соединения, выйти из строя.
Весь строй качнулся и сделал шаг вперед. Комбриг не смог сдержать на сухощавом лице довольной улыбки.
— Лейтенант Мельник, — позвал Красовский командира. — Добровольцев накормить, привести в надлежащий вид, раненых направить к Фидельману. Рядового Шиша вместе с минометом — к Резникову в минометную роту.
— Есть! — приложил руку к виску молодцеватый лейтенант.
— Да вот еще… — удержал его на месте Красовский. — А где Полтко, уполномоченный особого отдела 2‑го батальона?
— Я здесь, товарищ гвардии подполковник, — тотчас подошел к комбригу старший лейтенант среднего роста с моложавым, украинского типа лицом.
Красовский пожал руку контрразведчику и, отойдя с ним в сторонку, долго говорил ему что–то тихим голосом. Потом еще раз тряхнул руку голубоглазого украинца, сел на мотоцикл и укатил по дороге к Терскому хребту, который уже подернулся вечерней дымкой, словно плед натянул на старческие плечи, остерегаясь ночной сырости.
Минька с Мишкой, наблюдавшие за военными на почтительном от них расстоянии, переглянулись между собой: проворонили командира бригады, только синий дымок остался на дороге от. мотоцикла. Да и попробуй сунься к такому сердитому… Посоветовались, — решили поговорить с командиром, у которого добрые голубые глаза и мягкая улыбка на губах. По всему видно, важная птица, недаром с ним комбриг — за руку. Подошли сбоку. Мишка–Австралия откашлялся и сказал:
— Товарищ командир, мы вот с ним… с Минькой, тоже хотим добровольцами в десантники. Возьмите нас, а?
Старший лейтенант Полтко с удивлением воззрился на юных добровольцев.
— Откуда, молодцы? — спросил он, все так же улыбаясь.
— Мы — моздокские, с Луковской улицы пацаны, — перехватил инициативу у старшего приятеля Минька. — Мы с ним в тире из пятидесяти возможных сорок очков выбиваем и даже больше, а Мишка запросто Терек переплывает туда и обратно, не смотрите, что он такой тощий.