— Его превосходительство самоубийца раздумал уходить к праотцам! — услышал лейтенант Дулатов голос Костюхина и почувствовал за спиной тяжелое дыхание командира отряда Березовского. Паровоз поднимает давление пара и плавно трогает с места, капитан «раздувает пары» и срывается, как камень, выпущенный из пращи. Дулатов не успел мысленно закончить неуклюжей аналогии. Капитан выскочил из-за его плеча, и над полем повисла протяжная команда:
— Станови-ись!
— Равня-а-йсь! Сми-ирно!
Курсанты планерного отряда вытянулись в четком строю и замерли. Предвкушая интересное зрелище, от самолетов спешили летчики. Они подковой сгрудились позади Березовского и тихо разговаривали со своим командиром Костюхиным.
Планер выполнил четвертый разворот, скользнув на крыло, приземлился и посадочной лыжей длинно погладил траву. Около посадочного «Т» покачался, положил на полотнище знака левое крыло. Летчики одобрительно загудели.
— Курсанты лейтенанта Дулатова, пять шагов вперед — арш! — скомандовал Березовский. — Кру-гом! Стойте и ни шагу к планеру! Пусть новоявленный ас тащит его в одиночку. Разрешаю поддержать только крыло. Кто?
Бросилась вся группа.
— Отставить!.. Назад! Все на-а-зад!
Но к планеру мчался Борис Романовский.
— Двое суток ареста этому спринтеру за глухоту! — отрубил Березовский.
Борис подбежал к планеру и не схватился за конец крыла, а подпер плечами подкосную штангу. Из кабины вылез Владимир Донсков и встал под другое крыло. Они поднатужились, сдвинули планер, медленно потащили его к старту.
— Все видели! Боцман лейтенанту шепнул! — пропыхтел Романовский. — Вечером счищу ему ракушки с киля!
— Думаешь, можно было скрыть? Чепуха! Ну как, Боря?
— Ты знаешь, у меня аж дух сперло! Сам-то трухнул хоть капельку?
— Если б капельку, до сих пор коленки вибрируют.
— Сейчас «береза» включит ревун и будет драить тебя, как медяшку! Ну, взяли, еще раз взяли, са-ама пошла!
Они подтащили планер, и Донсков подошел к Березовскому с докладом, но тот махнул рукой и указал пальцем место перед строем.
— Надо ли объяснять, товарищи курсанты, в чем нарушил летную дисциплину Донсков?.. По вашему молчанию вижу — не надо. Это уже хорошо… Курсант Корот!
— Я!
— Снять с нарушителя летное обмундирование, ремень и обмотки.
— Есть! — Корот подошел к Донскову, но тот уже раздевался сам. В комбинезон завернул шлем и обмотки, затянул сверток ремнем и бросил в руки Короту. Теперь он стоял перед строем в майке, в широких, не по талии, старых хлопчатобумажных брюках и кирзовых ботинках. Березовский оглядел его сильную, атлетическую фигуру, и незаметная усмешечка наметила скобки у тонких губ.
— Брючный ремень сиять!
Хохотнул и громко ударил себя по бедрам старший лейтенант Костюхин.
— Правильно, капитан! — сквозь смех проговорил он. — Пуговицы бы еще ему обрезать. Курица летать захотела! Оставьте синьору шлем, пусть рыцарем протанцует до острога!
— Старший лейтенант!
— Молчу, молчу, только посмотрите: он ведь орлеанскую деву изображает!
Корот подступил к Донскову и наткнулся на яростный взгляд серо-зеленых отчаянных глаз:
— Не посмеешь, Боцман!
— Приказ, Вовка. Давай пояс. Штанцы поддержишь руками.
— Отойди по-хорошему.
Березовский видел посеревшее лицо курсанта, вздувшиеся желваки, напряженные мышцы полусогнутых загорелых рук. Прядка русых волос прилипла к мокрому лбу, под прямым носом блестели бисеринки пота. Крепкая грудь бугристо напряглась. Казалось, тронь — и взовьется человек, как протуберанец. Предотвращая неладное, Березовский крикнул:
— В чем дело, Корот?
— По уставу не положено снимать этот ремень! — тяжело вытолкнул слова Донсков.
— Слышали, товарищи курсанты? — подходя к нему поближе, сказал Березовский. — Он, солдат, может позволить себе нарушение, а я капитан, — нет! Почему же? Давай, голуба, на равных служить. Ты устроил карусель в воздухе, хотел сломать себе голову и упечь меня в тюрьму, а я тебя наказываю тоже не по уставу, а по-своему. Не хочешь? Не так воспитан?.. Трудно тебе будет с двумя лицами жить. Найди свое, Донсков. За цирк — десять суток ареста. Проводите, лейтенант, своего пирата на гауптвахту, да не забудьте у быстроногого певца домру отобрать. Наигрались!
Над полем лопнула и рассыпалась красными звездочками ракета. Ушли к самолетам летчики, запустили моторы, порулили к стоянкам. Курсанты, подперев плечами крыльевые подкосы, потащили планеры к ангарам. Быстро темнел сиреневый вихор облака над аэродромом.