– А как они питаются?
– У ящеров акульи головы, кончающиеся роговым бивнем. Вот этим-то бивнем и пробивают броню травоядных тихоходов.
– А тихоходы даже не защищаются? Я в это не верю! – сказал Юрий.
Миро посмотрел на него с уважением.
– Проверим, – решил Тэн и стал медленно подводить машину к тихоходу.
Животное по-прежнему тихонько лезло вперед, подрезая стебли трав, которые исчезали в его квадратной, как обрубленной, морде.
Когда машина почти села на призмочки бронированного тихохода, его хвост вдруг взметнулся и с силой ударил по машине. Из иглы вылетел заряд зеленоватой, даже на вид ядовитой жидкости, которая залила борт машины.
– Как видишь – защищается, – усмехнулся Тэн. – По-видимому, у него в хвосте заряд яда, и, когда на него нападает ящер и начинает долбить своим бивнем его броню, животное пускает в ход свой ядовитый хвост.
– Как скорпион, –сказал Юра.
– А это что такое?
– У нас на Голубой земле водится такой паук. У него в хвосте тоже есть игла и яд, который убивает все живое. И еще – скорпион одно из самых древних существ на нашей Земле.
– Все это хорошо, но меня смущает другое, – сказал Тэн. – Есть ли смысл охотиться на этих ядовитых тварей?
– Ну и планетка… То ящеры, то скорпионы…
В машине на мгновение наступила тишина. И тут в шлемофоны космонавтов ворвался какой-то странный, доисторический не то крик, не то стон.
– А-а-у-а-а! – И вдруг пробились слова на чистейшем языке голубых людей: – Я сейчас! Давай-давай!
И снова – не то стон, не то крик.
– Что-то случилось с Шариком, – решил Юра и оглянулся.
Сквозь прозрачные стены универсальной машины он увидел Шарика, который огромными прыжками мчался по равнине прямо к машине.
– Что с тобой, Шарик?
– Ничего! Со мной! Ничего! Ящеры? Я их сейчас! Они у меня…
Он то выл, то стонал от ненависти, и Юра подумал, что в таком бешеном состоянии он может наброситься прежде всего на бронированных тихоходов. А поскольку морда у Шарика тоже забронирована и он даже не сможет укусить тихохода, ему грозит опасность от ядовитой скорпионовой иглы.
– Осторожно, Шарик! Осторожно! Не трогай ползучих тихоходов. Они ядовиты.
– А мне они не нужны. Вы мне подайте 'ящеров! А-а-у! Где ящеры? Дайте мне ящеров!.. Я их!.. Они мне!..
– Он что, сбесился? – спросил Квач.
– Нас же предупреждали, что у него повысятся двигательные способности. Энергия требует выхода – иначе он не будет уменьшаться в размерах.
Шарик стремительно промчался мимо машины и галопом побежал в глубь степи.
Пришлось догонять его на машине. Гонка эта длилась, наверное, целый час, потому что в Шарике проснулись древние охотничьи инстинкты и двигался он не по прямой, как всякая порядочная цивилизованная собака, а зигзагами, как настоящий охотничий пес, разыскивающий добычу. И он ее нашел.
Над густой травой медленно и важно шествовали три огромных ящера – их головы с длинными, матово поблескивающими на солнце бивнями поднимались метра на три-четыре. Шарик взвыл и бросился в атаку. Напрасно его предупреждали космонавты, напрасно сердился Юрий. Шарик уже был не в себе. Он мстил противным созданиям за свой позор во время высадки. Теперь он атаковал смело и бездумно.
– Пробьют ему комбинезон! Ох пробьют! И в его шерсть набьется столько бактерий, что их потом год не вытравишь, – беспокоился Зет.
Но случилось нечто еще более опасное, чем предполагал Зет. Свалив первого ящера, Шарик вдруг взвыл – это второй ящер точным, молниеносным клевком пробил комбинезон и вонзил свой бивень в Шарика. Этого пес стерпеть не мог. Он круто развернулся и бросился на обидчика, стараясь по древней собачьей привычке перекусить ящеру горло. Но Шарику мешал комбинезон. Однако и у него были теперь не обычные собачьи зубы, а тоже могучие клыки-бивни. И они тоже, прокусив материал комбинезона, как сабли рассекли шею ящера.
Зет ахнул:
– Все пропало! Он может заразиться…
– Не нервничай, Зет, – остановил его мудрый Миро. – Планета странная. Животная жизнь развита крайне бедно. Почему же ты думаешь, что бактерий и вирусов здесь может быть больше? Возможно, – а я думаю, что это именно так, – их тоже очень мало. Ведь они тоже приспосабливаются к разным организмам. А раз организмов мало, значит, и бактерий мало.
Теперь Шарик расправлялся со своими неуклюжими врагами, как повар с картошкой. Он перекусывал им шеи, как на своей родной Голубой земле перекусывал, правда только однажды, шеи соседским цыплятам, за что был жестоко наказан.
Весь заряд накопившейся в нем энергии требовал немедленного выхода, и Шарик, едва разделавшись с тремя ящерами, сейчас же взвыл:
– Дайте мне ящеров! Я их всех уничтожу!
– А что вы думаете – и уничтожит, – отметил Тэн, и ему поверили: слишком неравными были силы одного умного гиганта и пусть даже сотен больших, но глупых ящеров, да еще привыкших к своей полной безнаказанности.
– Вот что, друзья, если не остановить Шарика, он всю планету… обезъящерит. Это тоже не годится – на этом уровне жизни она должна иметь и тех и других: иначе развитие совсем остановится.
– Так что с ним делать? Он же как сумасшедший.
– Ему же энергию девать некуда.
– Нужно использовать эту энергию разумно, а не слепо.